Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым

Дерезевиц Уильям

Казалось, эти события происходили где-то вдалеке, но все же они коснулись и Джейн. Сестра отца, умница и красавица, нареченная эксцентричным именем Филадельфия, как и многие девушки того времени, уехала в Индию, чтобы найти себе мужа среди честолюбивых молодых людей, устремившихся в развивающуюся колонию в надежде сколотить состояние. Но в Индии она нашла не только супруга, но и любовника, Уоррена Гастингса, блестящего молодого деятеля, который впоследствии стал первым генерал-губернатором Индии и одной из самых влиятельных фигур в истории Королевства. С тех пор семьи Остин и Гастингс были тесно связаны. После восьми лет замужества, за два года до встречи с новым деловым партнером мужа, Филадельфия родила дочь. Девочку назвали Элиза; то же имя носила дочь Гастингса, умершая во младенчестве. Гастингс, овдовев, стал крестным отцом и наставником Элизы, а позже подарил ей колоссальную

сумму денег – десять тысяч фунтов. Кроме того, он отправил своего маленького сына на воспитание в семью недавно женившегося брата Филадельфии – а это был не кто иной, как отец Джейн.

Остин так и не познакомилась с мальчиком, он умер от дифтерии несколько месяцев спустя после приезда в Англию. Зато она хорошо узнала двоюродную сестру, на долю которой тоже выпало немало приключений. Филадельфия вернулась в Англию, когда ее дочери исполнилось три года. Элиза росла жизнерадостной и хорошенькой кокеткой, в девятнадцать лет она вышла замуж за французского графа Капо де Фейид. Через несколько лет – Джейн исполнилось десять – Элиза нагрянула в тихий дом священника Остина во всем блеске французских мод и своих французских приключений. Несмотря на разницу в возрасте, между сестрами возникла глубокая привязанность, их дружба продолжалась до самой смерти Элизы.

Тем временем в Англию возвратился Уоррен Гастингс; после двенадцати лет службы на посту главы Британской Индии он был обвинен Палатой общин в коррупции и оказался в центре самого громкого судебного разбирательства того времени, растянувшегося на семь лет. Семейство Остин ревностно следило за происходящим, поддерживая своего покровителя. В итоге, Гастингса оправдали по всем пунктам. К этому времени Элиза испытала на себе последствия Французской революции. Ее муж потерял имение, а госпоже графине – Элизе нравилось, когда ее так называли, – запретили возвращаться во Францию. В конце концов, графа отправили на гильотину. Элиза, по всей видимости, находилась тогда в доме Остинов. Вскоре после этого она породнилась с семьей, которая стала ей особенно близка после того, как Элиза вышла замуж за старшего брата Джейн, Генри; он был младше невесты на десять лет.

Наполеоновские войны подступали к дому все ближе и ближе. Двое из шести братьев Джейн ушли служить во флот – гордость Британии, – державший первую линию обороны. Фрэнк был на год старше сестры, а Чарлз, самый младший ребенок в семье, моложе ее на четыре года. Фрэнк плавал на Дальнем Востоке, сражался на Средиземном море, к двадцати шести годам он дослужился до капитана, немного не успел к победоносному Трафальгарскому сражению (о чем всегда горько сожалел), но преследовал французов в Атлантическом океане и сыграл решающую роль в бою при Сан-Доминго, крупном военно-морском сражении между Британией и Францией. Позже, в 1812 году, Фрэнк противостоял американцам. На долю Чарлза, куда менее удачливого в карьере, тоже выпало немало опасностей: он преследовал французский военный корабль более трехсот километров и в результате потопил его, захватил еще одно судно на маленькой лодке во время шторма, уничтожил корабль приспешников императора после его побега с Эльбы, охотился на греческих пиратов в Эгейском море. Джейн следила за этими событиями по письмам, слухам, статьям в газетах; затаив дыхание, слушала рассказы братьев, когда они приезжали домой между рейдами.

Но ее собственное окружение было не менее колоритно. По словам Клэр Томалин, биографа писательницы, в «список действующих лиц» входили «герои войны… незаконнорожденные отпрыски аристократов… разорившиеся сквайры» [6] и «удачливые иностранные фабриканты» [7] . Взять, к примеру, хоть лорда Портсмута – слабоумного аристократа, помешанного на похоронах и скотобойнях. После смерти супруги его обманом женила на себе дочь адвоката (лорд Байрон был свидетелем на их свадьбе, но не подозревал о том, что происходит), которая увольняла слуг одного за другим и истязала мужа регулярными порками и побоями. Чем не готический роман?

6

К. Томалин, «Жизнь Джейн Остин», пер. А. Дериглазовой.

7

Там же.

Сказки об Индии и Франции, морские приключения и великосветские скандалы – золотое дно для любого романиста. Но Остин отклонила все это с вежливой улыбкой.

Уоррену Гастингсу и Элизе де Фейид она предпочла мистера Вудхауса и Гарриет Смит. Наполеоновским сражениям и тайным пыткам – драматические моменты партии в бридж и пикника на природе. Она точно знала, чего хочет достичь, и не поддалась соблазну свернуть с намеченного пути. Сам принц-регент, действующий правитель Великобритании при немощном отце, Георге III, выразил пожелание, чтобы «Эмму» посвятили ему. Пожелание, естественно, было выполнено. После этого с Остин связался библиотекарь и постоянный посредник принца, напыщенный священнослужитель по имени Джеймс Станьер Кларк. (Конечно, принц не встречался с Джейн Остин лично, хоть она и была одним из его любимых писателей.) Кларк позволил себе подвергнуть Остин стандартной пытке, на которую обречены успешные авторы, подав ей идею для книги.

«Исторический роман о династии Кобургов [младший сын из этой знатной семьи должен был жениться на дочери принца] был бы сейчас чрезвычайно интересен», – откровенно намекнул он.

«Я ничуть не сомневаюсь, что Исторический Роман принесет мне куда больше Прибыли и Популярности, чем картины тихой Деревенской Жизни, о которой я пишу, – ответила Остин (под “романом” здесь подразумевалось нечто вроде жизнеописания). – Но я всерьез возьмусь за Настоящий Роман лишь под страхом смерти; только это не избавит меня от нее, поскольку придется перестать подшучивать над собой и ближними, и потому я, вероятно, повешусь еще до того, как завершу первую главу. Нет, позвольте мне писать в своем стиле и следовать своим путем».

Этот путь – создавать произведения искусства из тех мелочей, что привлекали внимание Остин день за днем. Самым близким ей человеком была старшая сестра Кассандра, с ней она делила комнату с детства и до самой смерти. Две сотни писем, которыми сестры обменялись за время разлуки, наполнены точно такими же незначительными подробностями, как те, что Остин виртуозно вплетала в свои повествования:

Мы с Мартой вчера обедали у Дина вместе с Паулеттами и Томом Чютом… Платье миссис Паулетт кои-то веки было дорогим и более чем откровенным; мы позабавились, обсуждая ее Кружева и Муслин (другими словами, угадывая их цену), сама же она говорила слишком мало, чтобы развлечь нас как-то иначе… Миссис Джон Лифорд до такой степени понравилось быть вдовой, что она решила овдоветь еще раз: она выходит замуж за мистера Фендола… человека богатого, но намного старше ее… Как ты, должно быть, удивишься, узнав, что меня пригласил на танец – однако это так – джентльмен, которого мы с капитаном Д’Оверном повстречали в воскресенье. С тех пор мы кивали друг другу при встрече и, очарованная его карими глазами, я заговорила с ним на Балу, в результате чего и была приглашена. Но я по-прежнему не знаю его имени – он так плохо говорит по-английски, что, боюсь, карие глаза останутся единственным его достоинством.

Ко всеобщему удовольствию, вынесли Столы… Оба принарядились в зеленое сукно и шлют тебе свой горячий привет… Складной Стол составил компанию Буфету… А Столик, что стоял там раньше, отправился в лучшую спальню… ну, довольно об этом; перехожу к иной теме, совершенно другой, какой, собственно, и полагается быть иной теме…

И так далее, и тому подобное. Страницы, изобилующие колкостями, глупостями, весельем, семейными новостями, описаниями платьев, погоды, танцев и простуд. В сравнении с судьбами ее братьев, сестер, тети и, очевидно, почти любого из нас жизнь Джейн могла бы показаться скучной. Но ее разум подсказывал, что и такие судьбы полны событий; любая жизнь насыщена происшествиями, надо только уметь видеть. Остин не считала свое существование обычным, пресным или неприметным, она находила его приятным и увлекательным и хотела, чтобы мы относились к своей жизни точно так же. Ведь то, чем заполнены наши дни, питает наши сердца, а то, что живет в сердцах, – становится книгами.

Все это я понял не сразу, и на то есть причина. В конце концов, я парень. А нас, парней, не очень-то учат дорожить «мелочами жизни». Сплетни, говорят нам, – женское занятие. В самом слове «сплетни» прячется что-то сарафанное, мелочное и унизительное. Подобно Эмме и миссис Уэстон, Джейн и Кассандре представительницы прекрасного пола способны часами болтать с подружками о всяких пустяках. Нам же, мужчинам, суждено хранить суровое молчание или обсуждать общие темы – девчонок, машины, спорт. Ну и, если мы много о себе воображаем, политиков и социально значимые дела.