Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым
Шрифт:
Во времена Остин все обстояло точно так же, даже сама формулировка «мелочи жизни» подчеркивала это. Мистер Найтли, друг семьи, сообщает героине интереснейшие новости о Гарриет Смит. Эмма пытается выведать у него все подробности, но Найтли беспомощно вскидывает руки:
– Ваша приятельница Гарриет при встрече с вами будет рассказывать об этом гораздо пространней. Не упустит ни одной малости, какие умеет интересно преподнести только женщина. Мы, мужчины, сообщаем о крупном…
То есть говорим лишь о чем-то значимом. Последнюю фразу он произнес в шутку – Найтли никогда не отличался завышенным самомнением, – но в остальном сказал то, что
Она рассказала, каково это: думать, видеть, говорить по-женски. До встречи с Остин мне даже в голову прийти не могло, что подобные знания стоят моих усилий. Не далее как семестр назад, на одном из занятий, я во всеуслышание высказал общепринятое мужское мнение по поводу «дамских романов». Это был семинар по беллетристике, и его вел настоящий мачо ростом под два метра, с лицом стареющего Кларка Гейбла; он прокуренным басом рассказывал о том, как во времена джаза тусовался в клубе The Village, и о том, как однажды Норман Мейлер дал ему под дых. После нескольких недель истинно мальчишеского удовольствия – «Франкенштейн» и «Дракула», Шерлок Холмс и Эдгар Аллан По, «Я – суд присяжных» и «Мальтийский сокол» – мы добрались до «Ребекки» Дафны дю Морье (книги, которая легла в основу знаменитого хичкоковского фильма) – самого настоящего «дамского романа». Едва начался семинар, профессор сразу заметил апатию, охватившую большую часть его слушателей.
– В чем дело? – спросил он аудиторию, состоящую преимущественно из парней. – Вам не понравилось произведение?
– Даже не знаю. – Я, как всегда, вылез первым. – Сложно сопереживать персонажам. Какая-то девчачья книжка.
Ребята забормотали нечто одобрительное. И тут одна из моих одногруппниц заметила, что женщинам приходится учиться отождествлять себя с мужскими персонажами, поскольку литература зачастую не оставляет им выбора, а вот от мужчин требуется лишь представить себя на месте другого мужчины.
И вот, пожалуйста, всего пару месяцев спустя я зачитываюсь самой девчачьей книгой всех времен, написанной крестной матерью «дамских романов». Остин не просто открыла мне мир женщин; она убедила меня в том, что он представляет интерес. Джейн научила меня слушать и слышать таких людей, как мисс Бейтс и мистер Вудхаус. Не только потому, что, как и любой человек, они заслуживают уважения; не только потому, что их чувства столь же глубоки и неподдельны, как и мои; но и потому, что мне есть чему поучиться у них. И впрямь, как только я обратил внимание на этих двоих, до меня стало медленно доходить: какими бы глупыми они ни казались, в каждом из них есть искорка жизненной мудрости, каждый преподносит читателю свой урок, которых в романе немало.
Мистер Вудхаус и впрямь одержим здоровым образом жизни и правильным питанием, но лишь потому, что искренне заботится о благополучии окружающих:
– Мисс Бейтс, я рекомендовал бы вам отведать яичко.
Вот «добрый старый джентльмен» с «обезоруживающей приветливостью» разговаривает с Джейн Фэрфакс, племянницей мисс Бейтс:
– Мисс Фэрфакс, мне прискорбно слышать, что вы сегодня утром попали под дождь! Юным девицам следует вести себя осмотрительнее. Юная девица – нежный цветок. Ей следует оберегать свое здоровье и цвет лица… Добрая бабушка ваша и тетушка, надеюсь, здравствуют? Мы с ними старинные друзья. Жаль, что здоровье не всегда дозволяет мне быть им хорошим соседом. Поверьте, вы нам сегодня оказали большую честь. Мы с дочерью чувствительнейше вас благодарим, для нас величайшая радость видеть вас в Хартфилде.
Его слова прозвучали так ласково; это один из самых трогательных моментов в книге, неоспоримый довод в пользу человеческой доброты и заботы о чувствах других людей – в этом мы с Эммой одинаково безнадежны.
А урок, который преподала мисс Бейтс, пожалуй, самый важный в книге. Остин писала о ней так:
Молодые годы ее прошли не отмеченные ничем примечательным; зрелые посвящены были заботам о дряхлеющей матери и стараниям как-то сводить концы с концами при более чем скудных доходах. А между тем она была счастливою женщиной – женщиной, которую никто не поминал иначе, как добром. Творило эти чудеса ее собственное доброе расположение к людям, ее умение довольствоваться малым – она всех любила, принимала к сердцу благо каждого, в каждом умела разглядеть хорошее, себя считала истинной избранницей судьбы, которая осыпала ее своими дарами…
Вот – вечно недовольная окружающим миром Эмма, у которой было все; вот я, блуждающий в тумане досады и уныния; а прямо перед нами мисс Бейтс. Она с трудом перебивается, целиком зависит от чужой доброй воли, и впереди ее ожидает лишь одинокая нищая старость, но она счастлива. И речь ее, состоящая сплошь из женских мелочей, льется без остановки, подобно неиссякаемому потоку, лишь потому, что она, как и сама Остин, находит мир вокруг себя необычайно интересным.
Обращать внимание на все «мелочи жизни» означает замечать настоящее прежде, чем оно обратится в прошлое. Но в этом кроется и нечто большее. Обсуждая свои каждодневные дела (не просто вспоминая их, но проговаривая и проговаривая все детали снова и снова), одни и те же истории (сначала коротко, затем во всех подробностях; сначала в одном доме, потом в другом), герои «Эммы» утверждали собственное существование. Они плели паутинку сообщества, где вместо нитей тянулись разговоры. Они создавали мир, беседуя о нем.
А у главной героини опять ничего не получалось. Конечно, она любила посплетничать со своей драгоценной миссис Уэстон, но стоило мисс Бейтс появиться на сцене, как Эмма сбегала при первой же возможности, а уж письма Джейн Фэрфакс были для нее наказанием страшнее смерти. Самая умная, самая красивая, самая богатая и знатная из своего окружения, мисс Вудхаус считала, что заслуживает куда более интересную жизнь, чем та, которую она вела в Хайбери. Как плохой читатель, она искала лишь интриг и приключений, а в результате отдалилась от окружающих. И, в конечном итоге, даже от самой себя. Забавно смотреть, как героиня, безоговорочно уверенная в себе и своих суждениях, все время попадает впросак. Но причина этого совсем не забавна: Эмма не понимает себя, как не понимал себя и я. Она не чувствует собственных чувств и не знает, чего хочет.