Уроки ирокезского
Шрифт:
Ну и дальше "отбор" продолжался, причем совершенно "естественный": первая порция выпускников произошла из набора численностью в семьдесят пять человек. Жесткий отбор, столь же жесткий, как и режим – но здесь мне даже "троечники" просто не нужны: выпускникам института предстояло создать, причем буквально с нуля, новую науку. Не сразу, конечно, но как можно более быстро. О чем я им на процедуре вручения дипломов и сказал. А затем – снова вернулся к делам более насущным, то есть к голоду.
Голод – это хорошо… то есть хорошо, если о нем сильно заранее знаешь и есть время подготовиться. Вот только готовиться я начал наверное несколько странно – и тут опять "главную роль" сыграла Машка. Вообще-то сыграла она ее, скорее, случайно: просто ей для своих заводов постоянно
То есть проблему решали Жуковский, Ветчинкин, Сабинин, Уфимцев, еще фигова туча разных специалистов – даже Федя Чернов отметился и Николай Петрович Женжурист (правда, последний больше в роли консультанта, все же возраст…) А затем на высоком берегу Москвы-реки у Звенигорода – на высоте в полсотни метров над собственно рекой – появился пруд. С насыпными берегами в десять метров высотой, бетонированный… внизу от реки к холму был прорыт полукилометровый канал, от пруда к каналу протянулись четыре толстых бетонных трубы. А обратно – штук уже двадцать труб, керамических, но потоньше.
Вокруг пруда и по окрестным холмам выросли бетонные башни, по очертаниям похожие на Останкинскую телебашню (я кому-то из детей ее рисовал), в смысле только бетонную ее часть, а на каждой башне в красивой кабинке "аэродинамической формы" был такой стокиловаттный генератор и вставлен. Крутить его должны были пропеллеры с двадцатипятиметровыми лопастями, поэтому башни поднялись метров на семьдесят…
Поскольку ветер пропеллеры крутит только пока он (то есть ветер) дует, а электричество нужно "по другому расписанию", ветрогенераторы работали на расположенную внизу вышеупомянутых труб насосную станцию. В зависимости от силы ветра там включались (или выключались) многочисленные насосы, и все вместе они в принципе за сутки могли заполнить верхний пруд водой настолько, что четыре мегаваттных "нормальных" гидрогенератора могли отработать пять-шесть часов без перерыва. А если ветер был сильный (в меру, иначе ветряки просто отключались), то воды хватало даже на полсуток – правда, по заверениям синоптиков, такое счастье можно было ожидать дней пять в году.
Ну, Звенигороду четыре мегаватта "в часы пик" – это очень неплохо. А в целом… мне все же показалось, что Машку убедить удалось: за такие деньги (шестьдесят ветряков, больше квадратного километра, покрытого двадцатисантиметровой железобетонной плитой, километры труб и десятки – проводов) можно было получить что-то более существенное. Ломать, понятное дело, Звенигородскую гидроаккумулирующую станцию не стали, больше того, подключили всю конструкцию к Московской системе и ночами насосы работали "от сети", чтобы в нужный момент выдать уже сорок мегаватт (когда-нибудь в будущем, для чего на гидростанции предстояло поменять… все поменять, и насосы, и водоводы, и генераторы: плата за опыт, а опыт – он же бесценен… в смысле, бесплатным не бывает).
А завод по выпуску ветряков и завод по выпуску всей необходимой для их управления "автоматики" забрал себе Пузыревский, сказав что "гонять воду просто сверху вниз – дело бестолковое, а вот если с Севера на Юг, то весьма полезное". Ну да, ветер где-нибудь на Полярном Урале дует куда как шибче, чем в Подмосковье, а от Печоры до какого-то притока Колвы – двадцать километров в длину и пятьдесят метров в вышину. А то, что до упомянутого Урала еще полтораста километров – так провод-то, когда алюминия много, и не дорогой… С современными насосами один генератор – это (с учетом безветрия, плохих труб и водяной арматуры, всех прочих бед) – это в среднем кубометр воды в секунду в Каме летом и зимой, сколь ни странно, почти два. А если из Сухоны воду качать в Ветлугу, то – из-за двухсоткилометрового трубопровода – полкуба в секунду в среднем за
Еще у него сразу начались воспоминания о том, что в киргизских степях тоже ветры неслабые, а вот реки – строго наоборот… пусть сначала сделает в европейской части то, о чем договаривались, тем более "завод ветряков" у Машки делал одну лопасть в день. Ветряк в сутки – это были планы Нестора Платоновича на двадцать первый год… посмотрим, что из этого выйдет.
То есть я собирался посмотреть, но "отвлекся", а когда "привлекся" обратно, то оказалось, что Нестор Платонович ставит уже по два ветряка ежесуточно: Оренбургский завод лопастей делал много больше, чем Машкин. И половина ветряков предназначалась для перекачки воды из рек Тура и Исеть в Урал…
Воду качать в засуху очень полезно, в особенности весной и в первую половину лета. Но все же полезно ее качать в поля, а не из реки в реку. Да из рек ее качать можно когда там вода все же есть. Но Исеть надежд Пузыревского не оправдала: пересохла. Да и Тура… не совсем пересохла, так что кроме вреда никакой пользы от строительства водокачек в Сибири пока не оказалось – то есть с точки зрения "для победы над засухой" не оказалось. Если бы эти же башни понаставить вдоль Волги и Дона… но я как-то не сообразил "в прошлый раз" изучить карту засушливых районов. Да и сейчас ее изучать не стану: что-то мне подсказывало, что больше шансов "все переделать получше" у меня не будет…
А пока… пока в "закромах Родины" чем прокормить народ, найдется. Северная железная дорога – она, конечно, прямой путь к Норильску, который когда-нибудь обязательно появится. Но проходит-то она через вечную (и очень холодную) мерзлоту, так что если вдоль дороги выкопать подземные тоннели, то в них можно совершенно бесплатно много вкусного сохранить. А когда приспичит – сохраненное достать и по железной дороге быстро привезти куда надо.
Народ почувствовал легкий голод уже где-то в сентябре. По счастью, именно легкий: если Волгу и не удалось выкачать в поля целиком, то Дон чуть выше Ростова вполне можно было перейти вброд. Прилично "пострадал" и Иртыш: недостроенный канал на Караганду забирал из реки по сотне кубометров в секунду, а специально созданные "под перманентную засуху" колхозы под Павлодаром – уже раза в полтора больше. Но все же очень, очень много земли осталось без воды, так что "распечатать" закрома на Северной дороге пришлось уже в конце сентября.
Что было не очень-то и приятно. Не потому, что "жалко": в мерзлоте одной только чилийской хамсы лежало около миллиона тонн. Просто зимой-то мороженый продукт можно и в простых вагонах возить, а когда на улице устойчивый плюс, приходится всячески извращаться. Но тут как раз пригодились построенные "для перевозки винограда и дынь" вагоны-рефрижераторы. Правда их для такой работы оказалось не сказать что с избытком. Продукт мороженый ведь везли и с Дальнего Востока, так что вагон оборачивался в среднем дней за десять. Да и "дынно-виноградные вагоны" рассчитывались на двадцать четыре тонны груза… Но в "закромах" в них грузили тонн по тридцать, а затем эшелоны, составленные из таких вагонов, "проталкивались" по железной дороге на две с половиной тысячи километров в течение тридцати шести часов…
Проталкивались, потому что и локомотивы мощные были построены, и дороги правильными рельсами переложены, и диспетчерская служба отлажена. Поэтому даже в самых "голодных" районах люди получали не только хлеб или кашу, но и рыбу, мясо, молоко. Молоко было запасено "в особо крупных размерах": два предыдущих года его очень много закупалось в США, в сушеном виде. Вот только современные способы упаковки не позволяли сухое молоко хранить долго, вот и везли его сразу "в закрома". А теперь – отправляли оттуда в "голодающие" губернии.