Уроки развращения
Шрифт:
— Нет. Ты успокоишься на две гребаные минуты и выслушаешь меня.
— Нет. И, к твоему сведению, ты мой ученик! Это я устанавливаю здесь правила, приятель. Так что убирайся с дороги или я отправлю тебя в кабинет директора.
Его губы скользнули влево в ленивой улыбке, которая пробилась сквозь мой гнев и замешательство, чтобы разжечь похоть, которая разгоралась в моем животе, когда он оказывался рядом.
— Ты этого не сделаешь.
— Ты пытаешься шантажировать меня? — спросила я.
Я не думала, что Кинг может сделать что-то подобное, но он был из криминальной
— Закрой свой рот, пока ты не сказала то, что не сможешь взять назад, и не разозлила меня.
Я издала придушенный крик ярости.
— Ты что, издеваешься надо мной? Ты лгал мне, ты ввел меня в заблуждение и ты унизил меня. Я могу потерять работу за это, Кинг. У меня нет денег на мое имя. Мне нужна эта работа.
Истерические рыдания вырывались и поднимались в мои легкие, так что мне приходилось задыхаться, чтобы продохнуть от боли. Перед глазами плясали пятна, я чувствовала, как мое тело раскачивается, но ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Грубые, теплые руки поймали меня, одна на своем месте на шее, другая на бедре.
— Сделай глубокий вдох, детка.
На автопилоте, потерявшись в психоделическом хаосе моей панической атаки, я повиновалась.
— Еще.
Я сделала еще один.
— Хорошая девочка — пробормотал он мне в волосы, притягивая меня к своему телу.
Я глубоко дышала, втягивая его пьянящий аромат снова и снова. Это успокаивало меня, когда я прижималась к его твердой груди, была заключена в его сильные объятия, но в то же время мне хотелось плакать. Мне было страшно от осознания того, что он был тем самым мужчиной, который мог изменить мою жизнь, который уже изменил мою жизнь просто своим существованием. Я только сейчас смирилась с этой авантюрой, приняла шансы, хотя исторически они никогда не складывались в мою пользу.
Я приняла тот факт, что он был, по сути, преступником.
Я не могла принять тот факт, что он был моим учеником, потому что это сделало бы преступником меня.
— Это часто случается? — спросил он меня.
Его рука на моей шее крепко прижимала меня к его груди, большой палец как маятник качался взад-вперед над моей линией волос. Это было одновременно властно и нежно — противоречие, которое, как я уже поняла, было образом действий Кинга. Я ненавидела то, как сильно мне это нравилось.
— Иногда — ответила я.
С того дня, как мой брат навсегда покинул дом, у меня то и дело возникали приступы паники. Это был, без сомнения, худший день в моей жизни, но также, что удручает, день, когда я чувствовала себя наиболее живой.
Это было иронично, учитывая, что я, по сути, помогла убить человека, и теперь я была здесь, одержимая возможностью того, что Кинг был преступником.
Я отпрянула от него так резко, что он даже отпустил меня.
— Ты не имеешь права прикасаться ко мне или утешать меня, особенно когда ты — тот, кто создал проблему. Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что ты не знал, что я твоя учительница?
Он наконец-то соизволил выглядеть слегка смущенным. То, как он засунул руки в карманы и покачнулся на пятках,
— Увидел тебя в первый день в школе, запомнил тебя по той гребаной парковке. Самый жаркий день сентября, а ты стояла, вокруг тебя таяли пластиковые пакеты, и просто, блять, пялилась на меня. Сначала я подумал: что за сука так пялится на парня? Но это было до того, как я увидел тебя. Я уже говорил тебе однажды, скажу еще раз. У меня перехватило дыхание, детка. Никогда бы не подумал, что буду испытывать такие чувства к кому-то, просто глядя на него, но это так.
Он сделал паузу, и единственным звуком в комнате был дрожащий хрип моего дыхания через легкие. Казалось, что вся моя нервная система отключилась.
— Когда я увидел тебя в следующий раз, ты была моим чертовым учителем, это показалось несправедливым. Я знал, что если у меня будет шанс добраться до тебя, ты будешь моей. Я знал это тогда и знаю сейчас еще больше. Ты моя, Кресс.
— Я не твоя — огрызнулась я, но прозвучало это как отказ ребенка от того, что взрослые знали, что она хочет.
Как получилось, что этот восемнадцатилетний парень смог низвести меня до самых маленьких частей себя? Он заставлял меня тосковать, как подросток, который никогда не бунтовал, ребенок, который хотел того, чего не мог иметь.
— Ты моя, и ты это знаешь. Ты хочешь этого. — сказал он, снова подходя ближе. Его голос был решительным, но в его обычно улыбающихся глазах была тревога, а в руках, сцепленных на боку, — напряжение. Я знала, что он хочет подойти ко мне, положить свою руку на место у моей шеи.
Я сделала еще один шаг в сторону от него и заговорила, прежде чем поддаться его возмутительной привлекательности.
— Я скажу это только один раз, так что слушай внимательно. Ты лгал мне, ты воспользовался мной. — он открыл рот, чтобы возразить, но я подняла руку. — Какими бы ни были твои причины, даже если я тебе нравлюсь или, черт возьми, как вы, дети, называете влюбленность в наши дни, то, что ты сделал, было манипуляцией и отвратительно. Даже если ты отказываешься приходить на занятия, я твой учитель. С этого момента я ожидаю, что ты будешь присутствовать на уроке, участвовать в нем, поднимая руки и уважая мою власть в классе, и вовремя сдавать свою работу. Это все, чего я жду от тебя. Я не приму от тебя никаких напоминаний о нашем более интимном времени вместе, никаких попыток примирения и никаких неуместных комментариев. С этого момента, Кинг, я настолько далека от «твоей», что предпочла бы быть чьей-то другой. Это понятно?
Он смотрел на меня слишком долго. Я чувствовала, как холодное спокойствие этих бледных глаз гасит мой гнев снова и снова, пока я не почувствовала, что захлебнулась водой и выдохлась, но я не теряла надежды, что он поймет меня, что эта кошмарная ситуация просто закончится, прежде чем она превратится в настоящую драму. Драму, которая приведет к потере работы, к тому, что я буду вынуждена вернуться к мужу, который отказался развестись со мной.
Наконец, он глубоко вздохнул и отрывисто кивнул.