Уроки развращения

Дарлинг Джиана

У меня возникло нелепое желание попросить его связать мое тело его словами, похожими на веревку, согнуть его и закрепить в новые формы, используя только вес этого тона. Желание, должно быть, промелькнуло на моем лице, потому что он потянулся к Тейлин, чтобы силой поднять меня с места.

Я позволила ему, потому что мне нравилось, как он это делал, словно я была всего лишь перышком. Он поставил меня на ноги, взял мою сумочку и пальто из протянутых рук Тейлин, затем положил одну руку на меня. Каждый раз, когда он это делал, мне казалось, что на мои плечи опускается мантия власти.

— Осторожно, — сказала я, хотя мне нравился

этот жест, потому что мы были на людях, даже несмотря на то, что находились за городом в байкерском баре.

Его губы дернулись.

— Ты не хочешь быть осторожной.

Я потерла ноги друг о друга, чтобы унять внезапную боль между ними.

— Верно. — сказал он, кивнув.

Я видела, как он снова бросил мои вещи на колени Тейлин, а затем его руки обхватили меня, одна легла поперек спины, а другая заняла свое место под моими волосами.

— Прошло четыре часа, а я уже скучаю по этому гребаному рту, — пробормотал он, прежде чем сомкнуть губы над моим ртом и впиться в него.

Похоть бурлила в моих венах, оживленная выпитым алкоголем. Я была пьяна от своего нового любимого коктейля, канадского кленового сиропа, канадского ржаного виски и восхитительного вкуса канадского парня.

Только когда мои колени размякли как масло и я почти упала на него, Кинг отстранился от меня. Не ослабляя своей хватки, он повернулся к нашему столу, где сидели заядлые зрители, и сказал:

— Спасибо, что позаботились о моей женщине. Я стараюсь сохранить ее, так что это много значит, что вы взяли ее под свое крыло.

— Ладно, пора падать в обморок. — вздохнула Клео, ее ресницы затрепетали, как веера.

— Даже я должна признать, что это было довольно мило. — разрешила Харли-Роуз, подмигнув мне.

— Ладно, пока! — сказала я так громко, что это было похоже на крик, потому что внезапно именно мне захотелось уйти.

Дамы смеялись надо мной, пока я тащила своего крутого парня-байкера из бара в ночь. Мы оба были так озабочены, что не заметили незнакомых байкеров, тусовавшихся в углу парковки, когда мы пересаживались на мотоцикл Кинга, но они точно заметили нас.

Глава девятнадцатая

Крессида

Восьмое утро подряд я просыпаюсь рядом с Кингом. Вернее, я раскинулась на нем по диагонали, словно он был островом спасения посреди матрасного океана. Одна из его длинных рук прижимала меня к себе, обхватив за плечи рукой, которая запуталась в волосах у основания моей шеи. Даже во сне он держал меня так, будто никогда не отпустит.

Я лежала рядом с мужчиной-парнем, которого никогда не должна была знать, и любила его тайно, отчаянно, каждым атомом своего существа. Я любила его с того момента, как мои глаза упали на него на парковке продуктового магазина, и с тех пор он не только дал мне более чем достаточно причин, чтобы продолжать любить его, но и средства, чтобы начать любить свою жизнь.

До Кинга я наслаждалась своими книгами, долгими спокойными прогулками по парку «Стэнли» и общением с родителями.

Чертовски жалкий список.

Теперь я любила кататься на заднем сиденье черного и хромированного «Харлей Дэвидсона» Кинга, прижавшись грудью к его кожаной куртке, а волосами к ветру. Мне нравилось чувствовать его руки на моей коже, настраивающие

и заводящие мой двигатель своими иногда грубыми, но всегда трепетными прикосновениями. Я любила байкерш и остальных членов клана Гарро, наименее традиционной семьи, с которой я никогда не общалась, но в то же время, почему-то, самой искренней. Я любила своих студентов, милого Бенни и непонятливого Карсона, красивую, но сломленную Луизу и даже Талию и ее команду красивых, но тщеславных подружек. Они все доверяли мне учить их и любить их издалека, и хотя преподавание никогда не было моей первоначальной мечтой, я обнаружила, что мне нравится даже это.

Кинг появился в моей жизни как ангел, упавший с небес и вознесшийся из ада, как мой собственный сатана в реальной жизни, который шептал мне на ухо о бунте так убедительно, что у меня не было другого выбора, кроме как ответить на его призыв.

Я не знала, была ли счастлива в конце концов Ева, выкорчеванная в своей новой жизни и новом мире с Адамом, но я знала, что была бы счастлива, если бы это будущее было доступно мне.

— Заткнись. — прорычал Кинг.

Я оперлась локтем о его грудь, положила лицо на ладони и уставилась на него сверху вниз.

— Я молчу.

— Примерно так же тихо, как «Мустанг», едущий по трассе «Sea to Sky», — пробормотал он, не открывая глаз.

— Ты хочешь сказать, что я громко дышу или что?

— Я говорю, что никогда не слышал, чтобы кто-то думал так же громко, как ты.

Я уставилась на него, и, почувствовав это, он открыл один глаз, чтобы увидеть это.

Он ухмыльнулся.

Я усмехнулась еще сильнее.

Затем он захихикал, низкий звук, такой глубокий, что он двигался подо мной, как сдвигающиеся тектонические плиты. Я крепко держалась и ждала, пока он пройдет, наслаждаясь тем, как ощущается его смех, и тем, что я продолжаю находить новые способы оценить его.

— Время? — спросил он, снова закрыв глаза, но переместившись.

Я покинула свою позицию, чтобы прижаться щекой к его покрытой легким мехом груди, просунуть руки под его спину и подняться по его плечам. Его рабочие руки поглаживали кожу у основания моего позвоночника, чуть выше задницы, когда он лениво поглаживал меня.

— Рано, у нас полтора часа до школы. — сказала я ему.

Иногда мы ездили вместе, но не всегда. Сначала я возражала, потому что мне казалось вопиюще неуместным ходить в школу с тем же подростком-любовником, которому я преподавала английский на пятом уроке, но Кинг сказал, что все думают, что я встречаюсь с его отцом, поэтому не будет ничего странного в том, чтобы подвезти его утром, когда мы едем в одно и то же место. Чтобы обезопасить себя, иногда другие байкеры подвозили меня. Нова чаще всего вызывался добровольцем, что делало Кинга особенно ворчливым, так же как и Зевс, Прист, тихий, но красивый мужчина, который никогда не разговаривал со мной, если только для того, чтобы подтвердить вопрос, который я задала, и, что удивительно, Бак. Последний водил совершенно огромный мотоцикл с высокими, покатыми рулями, которые назывались «обезьяньими», а двигатель рычал так громко, что я надевала беруши даже под шлем. Мне нравилось ездить с ним, потому что он рассказывал мне истории о Кинге и даже о Зевсе, которому, как я с удивлением узнала, было всего тридцать четыре года. Мы также всегда делали остановку в кафе-пекарне «Медовый Мишка», чтобы Бак мог получить свой ежедневный пончик, а я — кофе.