Уроки сектоведения. Часть 2.
Шрифт:
Как точно заметил Альберт Эйнштейн, объясняя свою уверенность в том, что человек может достигать верного познания: "Бог ухищрен, но не злонамерен". Да, Бог - это тайна. Но не секрет. Бог не желает оставить людей вообще без знания о Нем. Для обретения Бога "надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть и ищущим Его воздает" (Евр. 11,6). Именно последняя часть этого апостольского стиха открывает нам основу библейской религиозности. Для того, чтобы философская апофатика переросла в живую религию, нужно убеждение, что Бог не только есть, но что Он еще и открыт к миру людей: "ищущим Его воздает". Нескрытость, непотаенность Бога - основа религии. Это своего рода анти-дао. Бог полнее Своей собственной непознаваемости. Он Сам придвигается к людям, ищущим Его.
У нас, у людей, нет такой технологии,
А раз для Бога мы свои – значит, у нас есть право богословствовать. Есть право думать о Нем. Да и пожалуй, больше, чем право: долг. Но если Бог вошел в наш мир – значит, мы должны найти место Его прикосновения. Найти – и опознать, осознать и сохранить то, что в нем было нам передано.
Если бы религия была просто человеческим предприятием, то она венчалась бы неудачей. И перед лицом этой последней неудачи все религии и философии были бы равны. Все религии были бы уравнены в отрицательном: все они равно несостоятельны. Тут из идеи непостижимости Бога выводится идея равенства всех слов о Нем и запрещается серьезный разговор на религиозную тему.
Именно этот пессимизм сквозит в знаменитой притче Будды о слепцах, которым дали ощупать слона. Один схватился за бивень и кричит, что слон твердый и гладкий, другой ухватился за хвост и потому убежден, что слон похож на змею, третьему попалось ухо и он сравнил слона с куском лопуха. Вывод: “Вот на кого похожи все те отшельники и учителя. У них разные точки зрения, но они слепы и не могут видеть. В своем невежестве они склонны к ссорам, спорам, дракам, каждый со своей точкой зрения на действительность”.
Это отнюдь не притча о веротерпимости. Напротив, это призыв к радикальному отвержению всех иных точек зрения. Все — слепцы. “Вцепился каждый из невежд лишь в мнение свое и видит только часть одну, а в целом — ничего”. Это была бы притча о веротерпимости, если бы Будда завершил ее выводом: все по своему правы. Но вывод Будды совершенно противоположен: все невежды. Все, мыслящие иначе, чем Гаутама — невежды и слепцы.
И Будда был бы прав - но лишь при условии, что в религии действует только человеческая инициатива. Если предположить, что "слон" есть лишь предмет, пассивно пережидающий человеческие прикосновения к нему - то притча, придуманная Буддой, будет и верна, и безнадежна. Но вдруг слон не просто пассивен? А если он пожелает сам сказать нечто о себе? Если он сам предупредит мудрецов и скажет: "Я не лопух!"?
Слон-то, пожалуй, не сможет этого сделать. А Бог? Точно ли мы можем быть уверены в том, что Бог не в силах овладеть человеческим языком и никогда не говорит на нем? Скажете, что для Божества унизительно лепетать на нашем земном наречии? Ну, это уже как раз вопрос нашего подбора терминов. Мать, беседуя с младенчиком, совершает акт унижения или деяние любви? Можно при виде матери, коверкающей слова и лепечущей с малышом, возмутиться: «Смотрите, как унижена эта женщина! Она имеет диплом филфака МГУ – но до чего же она пала, забыв высокую литературную речь! Пора, давно пора разбить оковы старого быта и освободить женщину от этих унижений!..». Так и языческие философы склонны отказывать Высшему Богу в праве говорить на человеческом языке – объясняя это заботой о Его Непостижимости. По их пониманию Бога надо избавить от такого "недостойно-скандального" представления о Боге.
Христиане же в приближении Бога к миру наших слов и мыслей видят проявление любви. И любую критику этого нашего догматического убеждения мы встречаем вполне философским вопросом: почему Вы считаете себя вправе что-то запрещать Богу? На каком основании Вы считаете, что Бог не может обратиться к человеку? Бог может всё. Он
Но все равно - "как Великому вместиться в малое"? Как Бесконечному стать вровень с муравьем? Ведь все равно человек не в силах познать Непостижимо-Беспредельное. Что ж, поставим два новых вопроса: Первый - тождествен ли Бог Своей непознаваемой сущности? И второй - может ли выйти наше познание Его за пределы неизреченности?
Да, светская философия, этика, наука не знают Бога, который любит мир и в Своей любви к людям переступает грань молчания. Но в евангельской традиции Бог не тождествен Своей собственной непостижимости. Библейский Бог не остается равен Самому Себе. Бытие Бога полнее бытия Его сущности, потому что оно включает в Себя энергии, истекающие из Его сущности. И поэтому Бог существует вне Самого Себя. Источник Богопознания дает нам то, что “окрест Бога”.
Да, Бог — это покой, это Абсолют, это Плерома, находящаяся по ту сторону всякого движения, и “нет в Нем ни тени перемены”. Но вот Дионисий Ареопагит вдруг говорит: “Благочестиво думать, что Он движется. Ведь Он всяческое ведет в сущность. Дозволительно славить и движение Бога... Бог движется, словно влагая неразлучное соединение дружествования и любви в приемлющих их, и движет, привлекая желание движущегося в Него; и снова движет и движется, словно жаждая, чтобы Его жаждали, и любя быть любимым” {112} .
112
Цит. по: Карсавин Л. П. Святые отцы и учители Церкви. Раскрытие Православия в их творениях. М., 1994, сс. 149 и 152.
По любви Бог свободно выходит из Своей запредельности (трансцендентности). И тогда - “Мы познаем Бога нашего по действованиям” (Василий Великий {113} ). Энергия (energeia - действование) - это действие одной сущности в другой, то есть - за своими собственными границами. Так и Бог действует "вне Себя" . Луч - энергия солнца, протянутая к земле. Благодать - действие Бога, обращенное к человеку (разница прежде все в том, что солнце не свободно в своих излучениях-эманациях, а Бог свободен в их ниспослании). Энергия действует вне своего источника, действует в “ином”, и по этому действию можно познать - откуда она к нам пришла. Луч - это не всё Солнце. Но по лучу все же можно понять - пришел ли он от Солнца, или от маяка, или от керосинки.
113
Цит. по: Флоровский Г. В. Тварь и тварность. // Православная мысль. Париж, 1928. Вып. 1. С. 203.
Итак, Бог может действовать в нашем мире, в глубине Своей оставаясь при этом Непостижимым. Существо Бога остается сокрытым. Но вне Своей Сути, в наш, тварный мир, Бог свободно и любовно радиирует лучики своей благодати.
В псевдо-богословии агностиков есть весьма распространенный софизм. Божество непостижимо? – Да. – Божество беспредельно? – Да. – Ну, значит, и никакое постижение Божества и никакая речь о Нем невозможна...
И тут мы должны уметь возразить: из того, что бесконечность непостижима, никак не следует, что мы не можем постичь хотя бы ту ее грань, которая обращена к нам. Даже если Полнота бытия Божия останется навсегда непознанной [36]– это не означает, что в Боге нет чего-то, что радо подарить Себя нам. Мы не можем обойти всю Вселенную. Но это не значит, что мы не должны ездить на лекции в университет. Один человек не может потребить все продукты, лежащие на склаждах мира, но это не значит, что на этом основании он должен отказать себе в завтраке. Точно также из того, что мы не можем вместить в себе всю полноту Божества, не следует, что богословие должно расцениваться в качестве интеллектуальной авантюры.
36
«Как никто не вдыхал в себя всего воздуха, так ни ум не вмещал соверпшенно, ни голос не обнимал Божией сущности» (св. Григорий Богослов. Слово 30 О Богословии четвертое // Творения. Т.1.с. 440).