Уроки влюбленного лорда

Маркос Мишель

— Кэмрана? — произнес Дункан. — Кэмран Макаслан мертв.

Черные буквы на пергаменте у нее на коленях начали расплываться от подступивших к глазам слез. «Кэмран!» — хотелось крикнуть Уиллоу. Он был единственным из семьи, кто у них оставался. Надежда отыскать брата горела в них неугасимым огнем. А Дункан Маккалох погасил его одним своим дыханием.

— Как?

— Его разорвали дикие животные. Должен сказать с прискорбием.

В ее воображении на миг возникла сцена с кровью, когтями и клыками, но тут же исчезла.

Уиллоу посмотрела Дункану в лицо и не нашла в нем ни тени сострадания или жалости.

Она свернула

пергамент и собрала все свое мужество.

— Прошу прощения, сэр, но у меня нет желания выходить замуж за вашего сына.

Лицо Дункана озарило выражение добродушия, и он всплеснул руками.

— Если хочешь, выходи за меня. Я свободен с тех пор, как моя жена скончалась. — Он с видом заговорщика наклонился вперед: — Признаться, я бы предпочел, чтобы ты выбрала в мужья меня. Когда мы с Джоном Макасланом подписывали наше соглашение, ты была костлявой малявкой с растрепанными волосами. Я никогда не думал, что ты станешь такой красавицей, Уиллоу Макаслан.

— Я не желаю выходить замуж ни за одного из вас.

— Тогда мы убьем тебя, а Брэндаб жениться на Шоне, — сказал Дункан все с той же улыбкой на губах. Не обращая внимания на ее испуганное выражение, он вырвал из ее рук пергамент. — Ты не хуже меня знаешь, что договор об обручении так же обязателен к исполнению, как и брачный. Единственная трудность состоит в том, что Джон Макаслан допустил неточность в словах. Если бы назвал имя, дело было бы решенным. Но нам важно, чтобы Брэндаб женился на старшей из вас, которая из вас двоих унаследует Рейвенз‑Крейг.

Уиллоу охватило отчаяние. Ей очень не хватало Шоны, чтобы подсказала, как поступить.

Было бы проще позволить им убить ее. Тогда кошмар по крайней мере кончился бы. Но тогда эти люди станут осаждать Шону, вынуждая на брак с ненавистным родом. И тогда кошмар начнется для Шоны.

Уиллоу не могла решить, что хуже, выйти замуж за дьявола или его сына. Любой из них превратит ее жизнь в вечный ад. Все же, кого из них следует ей сделать своим мужем? Своим человеком.

«Мой человек». В ее голове что‑то щелкнуло. Дункан упоминал что‑то, и это что‑то начало вырисовываться сквозь туман страха.

«Мой человек Селдомридж», — сказал он. Дункан говорил, что велел Селдомриджу воспитывать Шону и Уиллоу после смерти их родителей, пока не подрастут, чтобы выйти замуж за Брэндаба. Тогда почему он был там в тот день?

— Он ждал нас.

Седые брови Дункана сошлись на переносице.

— Прошу прощения?

— В тот день… в Рейвенз‑Крейге… мистер Селдомридж был там вместе с разъяренной толпой. Вы послали его туда за нами.

— У тебя хорошая память, детка. И что с того?

— Откуда вы знали, что в тот день мы с Шоной осиротеем?

Уголки его рта слегка опустились, и дыхание чуть заметно участилось.

— Это вы подослали толпу убить моих родителей, верно? — продолжала Уиллоу.

Брэндаб вышел вперед и схватил Уиллоу за локоть.

— Думай, что говоришь, женщина! Ты вообще знаешь, с кем разговариваешь?

От возмущения она ощутила прилив храбрости и вызывающе уставилась в глаза мужчины, пока он не отпустил ее.

— Я говорю с Дунканом, вождем клана Маккалох. С мужчиной, которому не пристало бояться дать ответ на простой вопрос женщины.

— Все в порядке, сын, — самодовольно бросил Дункан. — Мне нечего скрывать.

Он поднялся из кресла и плюхнулся рядом с ней на кушетку,

затем придвинулся ближе, так что их колени соприкоснулись. Уиллоу потребовалась вся ее храбрость, чтобы посмотреть ему в лицо. Только сейчас она поняла, на что этот человек способен.

— Джон Макаслан сам выбрал свою судьбу и был обречен с того момента, как предал свой клан. И закончил бы так же, если бы был взят под стражу и предан суду. Смерть от рук палача клана или от рук своих соплеменников, не все ли равно? Только в одном случае все его имущество достается тебе, а в другом — перешло бы к Бьюкенену. Я всего лишь помог ему встретить тот конец, который устраивал бы тех, кто после него оставался. И ты должна быть мне благодарна за это.

От этого страшного открытия у Уиллоу закружилась голова.

— А что Хэмиш? Томас и Малькольм? И моя мать? Они тоже должны быть вам благодарны?

Дункан пожал плечами:

— Они стали… жертвой необходимости. Потому что ты, моя дорогая, теперь являешься владелицей Рейвенз‑Крейга. Эта земля должна была перейти в руки твоего старшего брата и его жены из Макбреев, а так она достанется тебе.

Уиллоу ощутила, как в ее груди вспыхнул огонь Шоны. Маккалох с давних пор положил глаз на владения ее отца. И когда ее отец впервые протянул руку дружбы этому человеку, то не догадывался, что этим рукопожатием с Дунканом Маккалохом подписал себе смертный приговор. Договор об обручении гарантировал Брэндабу законное обладание Уиллоу. Но Дункану следовало устранить всех сыновей, которые должны были бы унаследовать имущество раньше, чем она. И сделать это он должен был до того, как у них появятся дети. И тогда вместе с потерпевшими поражение Бьюкененами он устроил эту резню возмездия, уничтожив всех Макасланов, стоявших на его пути, кроме дочерей, с помощью которых планировал прибрать к рукам Рейвенз‑Крейг. А чтобы другие мужчины на них не заглядывались, заклеймил девочек позорным именем и отправил на воспитание до достижения брачного возраста, чтобы могли выйти замуж за единственного человека, который их возьмет, — его сына, который в один день получит жену и плодородные земли Россшира. Маккалох был хитрым и жестоким.

Но его план провалился. Он не рассчитывал, что они с Шоной сбегут. Не ожидал, что сестры достигнут двадцатилетия и станут достаточно самостоятельными, чтобы иметь собственное мнение. И сказать «нет».

Сначала ее плечи слегка задрожали, потом, ко всеобщему удивлению, Уиллоу запрокинула голову и расхохоталась.

— Все это время, — сказала она, смеясь в ладони, — я думала, что мы в чем‑то провинились, сотворили что‑то ужасное, что заслужили такую судьбу. Я пыталась себе представить, какой грех совершили мои родители. Или я сама. Но оказывается, ничего. А счастья нас лишил ты… заурядный вор.

Держась за бока, Уиллоу хохотала, раскачивалась от смеха из стороны в сторону. От ее смеха лица Дункана и Брэндаба исказились в отвращении.

— Она сошла с ума, — констатировал Брэндаб.

— Пока еще нет, — рявкнул Дункан и наотмашь ударил Уиллоу по лицу.

Но усмирить ее уже ничто не могло. Она вылезла из своей скорлупы. Безопасное место внутри вдруг стало слишком тесным для той Уиллоу, какой она стала.

В ответ она взмахнула кулаком и ударила Дункана в нос.

От удара его голова запрокинулась. От неожиданности он вскочил с кушетки и отошел от нее на безопасное расстояние.