Уроки влюбленного лорда

Маркос Мишель

— Садитесь, — приказал Дункан, указав на стулья пистолетом.

Хартопп вернулся с листом веленевой бумаги и чернилами. Сел на край стула и склонился над столом с пером в руке.

Дункан быстро отбарабанил текст документа, согласно которому Рейвенз‑Крейг переходил Брэндабу Маккалоху в вечное пользование. Хартопп послушно нацарапал слова на бумаге и промокнул расплывавшиеся строчки.

Брэндаб вышел в коридор за секретарем городского совета.

— Всем добрый день, — дружелюбно поздоровался вошедший.

У него были густые рыжие

бакенбарды и клетчатый плед с заколкой, на которой имелась печать суда магистратов.

— Меня зовут Шон Фергусон. Я слышал, здесь намечается свадьба. Кто из вас счастливая пара?

Дункан, спрятавший пистолет за спину, обнял клерка.

— Вы не то слышали, мистер Фергусон. Мы готовим билль о продаже и хотели бы, чтобы вы заверили этот документ, если соблаговолите. А за труды мы вас непременно отблагодарим.

— А жаль, — произнес человек. — Я уже настроился услышать клятву супружеской верности. Люблю свадьбы. Я заключил сорок девять браков и надеялся наконец довести число до пятидесяти. Все же я буду счастлив помочь чем могу.

— Рад это слышать, мистер Фергусон. Это мисс Макаслан. Она хочет передать право собственности на свое имущество моему сыну. Вот документ. Прошу вас, прочтите и подпишите.

Чиновник пригладил бакенбарды.

— Хм. Минутку… здесь нет ошибки? Мисс Макаслан, вы отдаете земли даром?

Уиллоу прочистила горло.

— Видите ли…

— Это никуда не годная собственность, — перебил ее Дункан. — Едва ли дороже этой бумаги. Мы принимаем ее в порядке обмена.

— В порядке обмена на что?

— Погашения старого долга, — ответил он.

— Понятно. Что ж, мисс Макаслан, если у вас есть еще какое‑то имущество, от которого желаете избавиться, дайте мне знать. Эту цену я могу заплатить.

Он рассмеялся своей шутке, но его больше никто не поддержал. Чиновник вернул бумагу Уиллоу, и она поставила внизу свое имя. Следующим подписался Брэндаб, затем — мистер Фергусон и последним — Хартопп.

— Хорошо, — заключил мистер Фергусон. — Осталось скрепить документ соответствующей печатью в регистрационном офисе. Что обойдется вам не дороже пары шиллингов. После чего документ обретет законную силу.

— Спасибо, мистер Фергусон. Хартопп вознаградит вас за труды и проводит.

После ухода мистера Фергусона в комнате воцарилась тягостная тишина.

— Теперь я могу увезти дам домой? — нетерпеливо осведомился Коналл у Дункана.

— Да, — ответил тот. — Мы с ними закончили.

Коналл взял Шону и Уиллоу за руки и вывел за дверь.

Но когда они подходили к карете, голос за спиной остановил его:

— Но с тобой только начинаем.

Коналл обернулся, и Брэндаб нанес ему удар. Тяжелый.

Коналла отбросило назад, и он привалился к крупу одной из лошадей.

— Говоришь, я трус, да? — прорычал Брэндаб, взмахнув кулаками. — Посмотрим, как назовешь меня, когда будешь валяться на земле в луже своей крови и зубов.

Коналл выпрямился и поправил сюртук.

— Мне, конечно, следовало ожидать,

что ты нападешь как бандит.

— Ну, давай покажи, на что ты способен!

— Коналл, умоляю, — разволновалась Шона. — Он нарочно дразнит тебя. Оставь его и поедем.

— Задира будет говорить в нем ровно столько, сколько позволит трусость. Садитесь в карету. Обе. Я скоро присоединюсь к вам.

— Коналл…

— Нет, Шона. Делай то, что я сказал.

Шона следом за сестрой нехотя поднялась в карету.

Коналл снял сюртук и бросил на кустарник. Шона в карете невольно ахнула. Кинжал остался там во внутреннем кармане. Другого оружия у Коналла не было.

Шона пришла в ужас. Брэндаб был дюйма [10] на четыре выше Коналла и стоуна [11] на три тяжелее. Он тоже сбросил пиджак, под которым оказалось тело, словно специально созданное творить физическое насилие. Широкие плечи, длинные руки и могучий торс.

10

В одном дюйме — 2,54 см.

11

В одном стоуне — 6,35 кг.

Коналл в белой рубашке, шелковом жилете и светло‑коричневых бриджах выглядел стопроцентным англичанином. На его щеке от удара Брэндаба расплывалось красное пятно. Очевидно, он получил свой первый урок, что горцы дерутся нечестно. Горцы не соблюдали правил и дрались, чтобы побеждать.

Коналл шагнул навстречу противнику. Брэндаб замахнулся, целясь ему в голову, но Коналл увернулся. Брэндаб повторил замах, и Коналл снова пригнулся. Но Брэндаб ринулся вперед и в молниеносной последовательности дважды саданул его кулаками по голове.

От силы удара Коналл отлетел назад и приземлился на пятую точку. От страха за него Шона вскрикнула. Наверняка он испытал сильную боль, и Шона мысленно взмолилась, чтобы он признал поражение, пока его не искалечили. Брэндаб Маккалох, похоже, решил заставить страдать всех, кого она любила.

Но Коналл даже если и услышал ее немые мольбы, то пропустил их мимо ушей. Он поднялся на ноги и принял боевую стойку.

Лицо Брэндаба исказилось в убийственной улыбке, когда он снова пошел на Коналла в атаку и ударил сначала в челюсть, а потом в висок и рассек бровь.

— Ну давай, достань меня, жалкий цветочный англичанишка! У тебя, наверно, в жилах не кровь, а розовая водица. Ну давай, иди ко мне! Дерись как мужчина! Чего ждешь?

— Четыре, — произнес Коналл загадочно.

— Э?

— Четыре удара. Этого хватит, чтобы свалить тебя с ног.

Брэндаб запрокинул голову и рассмеялся.

Из дверей дома ему вторил смех разделивших радость Дункана и Хартоппа.

— Ты попробуй для начала нанести хотя бы один, — ухмыльнулся Дункан, подперев щеку рукой.