Уругуру
Шрифт:
– Так что, предсказателя ты не нашел? – встревоженно спросил я.
Малик усмехнулся:
– Как не найти? Нашел...
Предсказатель сидел на земле под баобабом, и я заметил его сразу же, как только мы взобрались на плато, просто потому, что вокруг ничего больше не было, сплошная каменистая пустыня. Ни деревьев, ни кустарника, ни домов, ни дорог – на выглаженной солнцем и ветром поверхности не оставалось места для жизни, как будто здесь прошел каменный каток. Впереди, насколько хватало глазу, тоже простиралась безжизненная пустыня. Позади нас, далеко внизу,
Мы шли сюда почти три часа: сначала, обливаясь потом, взбирались на плато, потом двигались вдоль его кромки, обходя бездонные щели и провалы в скальной породе. Здесь, каким-то чудом приютившись в трещине между скалами, рос кривой баобаб. А под ним, освещенный косыми лучами вечернего солнца, на земле сидел пожилой человек в светло-зеленом халате и белой шапочке. Он не смотрел на нас, даже когда мы подошли вплотную. Казалось, он был абсолютно поглощенным своим занятием – раскладывал на мелком песке палочки, щепки и мелкие камешки разных цветов, периодически проводя между ними резкие горизонтальные и вертикальные черты. Внешне все это напоминало примитивную детскую игру.
– С этим типом хоть можно разговаривать? – шепнул я Малику, когда мы приблизились к предсказателю будущего.
– Можно... – кивнул он.
– Bonjour, – максимально громко и отчетливо произнес я, наклонившись к уху предсказателя.
Он не повел даже бровью, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Малик легонько тронул меня за рукав:
– Можно, но понимает он только языки догонов или бамбара.
Действительно, на обращение Малика старик отреагировал. Он поднял голову, по очереди внимательно осмотрел каждого из нас и вежливо поздоровался на бамбара. Я сел на корточки и улыбнулся ему.
– Спроси, не жарко ли ему, не хочет ли он, чтобы мы дали ему воды и орехов колы? – попросил я Малика.
Выяснилось, что хочет и того и другого. Старик медленно выпил бутылку воды, сгреб протянутые ему орехи и спрятал их где-то в складках своего широкого балахона.
– Абдаллах, – начал Малик, – эти люди пришли сюда издалека.
Абдаллах, судя по всему догон-мусульманин, понимающе и даже сочувственно приподнял седую бровь.
– Они хотят узнать, где ждет их разгадка великой тайны.
Абдаллах кивнул с видом человека, к которому с пустяками лучше не приставать, каждый день люди приходят разгадывать именно великие тайны. Потом он воззрился на нас и снова по очереди оглядел.
– Почему ты не имеешь детей? – спросил он неожиданно у Амани на языке догонов.
Та опешила. Малик шепотом перевел нам вопрос. Мы с Оливье, взглянув друг на друга, саркастически улыбнулись: все пророки мира пользуются одними и теми же уловками. Они обязательно перебивают вас, вращают глазами, нагнетают таинственность банальными провидческими репликами типа: «Ты недавно пережил большое горе». Конечно же Амани с ее тонкой фигуркой, особенно на фоне внушительной комплекции догонских матрон, не давала оснований предполагать, что у нее есть дети.
– Я должна сперва воссоединиться со своей матерью, – тихо произнесла Амани. – И только после этого постараюсь завести
– Ты хочешь узнать, когда это произойдет?
– Да... Предсказатель важно кивнул.
– А что хочешь узнать ты? – повернулся он к Лабессу, не вставая с песка.
Малик перевел.
– Переведи ему: мы ищем тех, кто знает судьбу теллемов, – сказал Оливье Малику.
Оракулу явно не понравилось, что Оливье обращается не к нему, а к переводчику. Он быстро и неразборчиво заворчал что-то себе под нос, и Малик толкнул Лабесса локтем:
– Он просит говорить, глядя ему в глаза. Он спрашивает: разве у тебя отнимется язык, если ты будешь говорить с ним напрямую?
Оливье покорно повторил свою просьбу, обращаясь к провидцу. Тот поцокал языком и глубокомысленно посмотрел на свои чертежи на песке, а потом принялся быстро-быстро рисовать новые полоски и раскладывать камешки.
– Он чертит ваши просьбы, – пояснил Малик. – Абдаллах хороший предсказатель, несколько раз он мне серьезно помог.
– Каким образом? – спросил Оливье.
– У меня была девушка. Однажды я пришел сюда и спросил Абдаллаха об ее верности. Он сказал, что она мне изменяет, и я бросил ее.
– А если Абдаллах ошибся?
Малик несколько раз утвердительно качнул головой:
– Вот и она мне твердила то же самое. Но уже одно то, что она не верит Абдаллаху, повод порвать с нею. Больше я ее не видел. А ты, Оливье, не хочешь узнать, верна ли тебе жена?
– Нет, – быстро ответил Лабесс.
– А в чем технология? – подозрительно поинтересовался я, глядя, как ветки и камни складываются в незамысловатый узор. – Как он узнаёт правду?
Малик перевел мой вопрос.
– Я не знаю правды, – пожал плечами Абдаллах. – Мне скажет ее Уругуру.
– Уругуру – это Лис?
– Да. Ночью, после заката, когда здесь не будет ни единого человека, если взойдет луна, сюда приходит Бледный Лис Уругуру, который знает прошлое и будущее каждого человека. Он умнее догонов, он мудрее белых людей-тубабов. Бледный Лис ответит на ваши просьбы, и завтра утром вы будете знать судьбу.
Я содрогнулся, представив, что с утра снова придется карабкаться из Тирели на вершину стометрового плато.
– Как мы узнаем, что Бледный Лис был здесь?
– Так же, как об этом узнаю я, – был ответ.
– Все ли знает Лис?
– Да, Уругуру знает все.
– А можно нам увидеть его?
– Ты можешь прийти сюда ночью, притаиться за этим баобабом и увидеть Лиса. Но если Лис увидит тебя, я не ручаюсь за твою жизнь.
– Он убьет меня?
– Я не знаю, что с тобой может случиться. Это знают только боги и Бледный Лис, – ответил мне правоверный мусульманин Абдаллах.
Мы снабдили его дополнительной порцией орехов колы за такую потрясающую откровенность. С одной стороны, слова предсказателя могут показаться полной чушью, особенно когда читаешь эти строки, сидя на кожаном диване где-нибудь в Европе. Но здесь, в Стране догонов, где на каждом шагу вокруг тебя по неизвестным причинам умирают или падают сраженные параличом люди, где каждую минуту ты слышишь малопонятные, глухие угрозы, произносимые столь спокойным тоном, что становится ясно, почему жизнь и смерть стоит здесь не дороже горсти орехов колы. И от всей этой мистики тебе становится не по себе...