Урусут
Шрифт:
– Здравствуй, Белолобов!
– Добрый день, Владлен Борисович!
– Как дела, Белолобов?
– Отлично, Владлен Борисович!
– Как родители?
– Отлично, Владлен Борисович!
– Как дед?
– Лучше всех, Владлен Борисович!
– Ходит?
– Потихоньку, с палочкой, но во двор почти каждый день выбирается.
– Увидишь, привет передай!
– Послезавтра увижу.
– Вот и славно. Ты в этом году в какой Олимпиаде участвуешь?
– В районной по литературе.
– А как же история?
– Два
– Ну что я тебе скажу? Главное не победа, главное – участие.
– Не согласен. Если нет возможности победить во всем, надо сконцентрировать силы на определенном участке.
– Хм. Стратег, тоже мне… О ком писать будешь?
– О Толстом.
Долгая пауза.
– А по плечу ли задача? Это не программа 6-го класса!
– Ну, Гоголь в программе. Что, легче?
– Да не сказал бы. Но Толстой…
– А я его еще не всего прочитал – слишком много, девяносто один том. Все впереди. А главное – мне интересно.
– Ладно, – довольно хмыкнул директор и посмотрел на часы. – Беги, хвастун.
IV
На историю он опоздал – еще побывал в туалете. Все давно находились в классе. Он виновато застыл на пороге – спрашивать разрешения войти было непозволительной слабостью, а просто прошагать и усесться на свой законный стул рядом с кривлякой Полубабкиной – наглостью. Оксана Витальевна даже не подняла голову – что-то писала в журнале. Наконец учительница торжествующе взглянула на вошедшего.
– А потом, – обратилась она к классу, – Белолобов возмущается излишним вниманием к своей неординарной персоне. Опаздывать хорошо или плохо, Белолобов? Почему никто себя не выделяет из коллектива и не противопоставляет коллективу, Белолобов? Почему все ученики на местах до звонка, и только ты – после? Объясняй, Белолобов, мы тебя слушаем!
Вождь, сглотнув немедленно появившийся от незаслуженной обиды ком в горле, ответил:
– Меня задержал Владлен Борисович.
– Ах, ну да – всем нужна царственная особа по фамилии Белолобов. Ты зачем так нагло врешь? Ты не думаешь, что я это могу проверить? Ты надеешься спрятаться за авторитет директора? Не выйдет!
– Я не прячусь. Он действительно меня задержал.
– Зачем?!
– Для разговора.
– О чем?
– О будущей Олимпиаде по литературе. Заодно привет деду передал.
– Ах, ну да, – Витальевна принялась покусывать кончик ручки, – деду… Деду… Ладно, садись, раз так.
Олег выдохнул и быстро прошел к своей парте.
– Приветики-салютики, – шепнула Светка. – Давно не виделись. Все равно она тебе «уд» за поведение влепит.
– А тебе-то что?
– Переживаю за соседа, – скроила на своем красивом личике удивление Полубабкина. – Ты – мой принц, ты мне дорог…
– Разговорчики! – рявкнула классная. Все затихли.
Она поднялась с места и прошлась
– Домашним заданием у нас стояла тема… Какая тема, Нефедова?
– Культурно-историческое значение Куликовской битвы!
– Правильно! И отвечать сегодня на этот вопрос будет у нас… Будет у нас… Как всегда, лес рук…
Все старательно прятали глаза.
– Мальчики! Но ведь это сражение! Война! Это же должно быть интересно! Неужели никто не готов? Викштейн?
– Войну мы проходили на прошлом уроке, – буркнул Йося, – а это не описание самого сражения, а четкий итоговый анализ события во всем комплексе взаимодействия…
– Так, все согласятся – Викштейн готов. Впрочем, кто бы сомневался. Поэтому к доске пойдет… – она заглянула в журнал. – Пойдет… Нет вы посмотрите, я Щипачева месяц не вызывала! Щипачев, к доске!
Витька вздохнул, как будто узрел впереди десять наказаний египетских, и с трудом вынес свое тучное тело из-за парты. Добравшись до доски, сцепив пальцы, как монах в молитве, он начал:
– Культурно-историческое значение Куликовской битвы трудно переоценить…
– О да! – с ядовитейшим сарказмом вставила учительница.
– Она явилась сигналом для объединения русской нации…
– Конечно!
– С этого момента позиции Золотой Орды в России оказались серьезно подорваны… Куликовская битва продемонстрировала мощь и силу Москвы как политического и экономического центра борьбы за свержение монголо-татарского ига и объединения русских земель… Размер дани серьезно уменьшился… Разгром золотоордынцев в Куликовском сражении значительно ослабил их мощь…
– О-о-о… – невольно сам для себя простонал Олег и тут же закрыл лицо руками, поняв, какую непростительную ошибку он только что допустил.
Оксана Витальевна даже подпрыгнула от радости.
– Щипачев, стоп. Умница, садись, заметно – готовился, «пять». Белолобов, к доске!
Полубабкина хихикнула. Радостный Щипа колобком покатился на место, юный меломан, ссутулившийся от навалившегося несчастья, побрел на эшафот. Исключительность данного вида казни состояла в том, что отрубленная голова по окончании урока возвращалась обратно, и через несколько дней ее можно было рубить снова.
«Но ты же ригорист, Олег! – сказал он самому себе. – Сдашься один раз – значит, сдашься и во второй. “Выше – только истина”, – как говорит дед. Все остальное – от лукавого».
Решился. В очередной раз решился.
– А что это раздался за стон, Белолобов? – начала свой очередной жандармский допрос классная руководительница. – Ты не согласен с утверждениями Щипачева?
– Не только с утверждениями, даже с самой терминологией не согласен.
Ученики заерзали – во-первых, очередной раунд борьбы титанов, во-вторых, продлится он, как обычно, до конца урока, в-третьих, это означает, что больше никого к доске не вызовут. Ну и послушать интересно – даже Друяну.