Усатый-полосатый, бедный и богатый

Милок Анна

Журавлёв, выскочивший из под струй ледяного душа в чём мама родила, босыми мокрыми ступнями скользил по линолеуму лучше, чем камень для кёрлинга по льду. И, вероятно, успел бы скрыться с места преступления, если бы я не выскочила навстречу.

В попытках вновь обрести равновесие мы вцепились друг в друга. И пожалуй только сейчас до меня начало доходить, что Дима абсолютно голый. Было бы враньём сказать, что я почувствовала это. Холодный душ не щадит ни одного мужчину… Но догадаться было несложно: за его спиной на крючке остался висеть халат.

— Какого

чёрта?! — я не выдержала первой, вывернувшись из его рук, подскочила к двери и бросила в Журавлёва его плюшевое одеяние.

Дима подхватил халат и прикрылся им на манер щита. Рыцарь недоделанный. Вот только лучше мне от этого не стало: в трюмо у противоположной стены по-прежнему отображалась его голая задница.

— Признавайся, ты за мной подглядывала?

— Оденься ради Бога, — я развернулась на пятках, чтобы не видеть его, но зеркало в ванной оказалось не милосердно к моим желаниям. Парень из отражения неотрывно смотрел на меня, опуская халат, и я поспешила закрыть лицо руками. Дима рассмеялся, а я готова была провалиться под землю. Как маленькая ей-богу…

По шороху одежды догадалась, что Дима оделся, и молча прошла мимо него на кухню. Мне нужен кофеин, много кофеина. Заяц-искуситель следовал по пятам.

— Дичь, а не душ. Я чуть в айсберг не превратился! Зато за ночь чуть не расплавился, — голос его сочился вселенским страданием.

— Нормальный душ, просто надо дать холодной воде стечь, — сказала, даже не оборачиваясь на его голос, имитируя бурную деятельность у кухонного стола.

— Это не нормальный, — фыркнул Журавлёв, а следующей фразой заставил меня чуть ли не поперхнуться. — Секс в душе отменяется.

От неожиданности я даже выронила чайную ложку. Секс не то, чтобы отменялся, он даже не планировался. Ни в душе, ни где-либо ещё. Такому раздутому самомнению оставалось только позавидовать.

— Трус не играет в хоккей, — мои губы с головой явно не дружили, если проговорили это. Серьезно, Степанова? Флирт с мажором? Да это как дёргать Шерхана за усы.

К счастью, Дима на мой выпад никак не отреагировал, только приподнял один уголок губ в подобие улыбки. Собирались на выход мы быстро и молча. В субботу на штрафстоянке был короткий рабочий день, а после утреннего происшествия мне хотелось укомплектовать Диму сменной одеждой полностью.

Дома, конечно, можно было найти кое-что из мужской одежды. За пять лет мы избавились с мамой от многих вещей, но что-то оставили на память, спрятав в дальние углы антресолей. Не смогли выкинуть то, что принадлежало любимым мужчинам. Рука не поднялась. Но она не поднималась и отдать их Диме.

Стоянка была почти на отшибе города. Добираться туда было мучительно долго и жарко, несмотря на раннее время. Но испытание знойным солнцем мы оба стоически выдержали на ура.

— Ты видишь её? — через сетку забора мы пытались высмотреть нужную иномарку. Многие авто были накрыты брезентами и это очень осложняло нашу задачу.

— Не уверен.

— Ладно,

пойдём внутрь.

Вот только через забор нам и шагу ступить не дали. Сначала на нас налетел огромный косматый пёс, который лаял без остановки. Следом за ним показался мужчина не первой свежести в отличие от белоснежной накрахмаленной рубашки на нём.

— Кто такие? Зачем пришли?

— У меня вчера машину забрали, а в ней остались мои вещи, — уверенно начал Дима.

— Ишь какие, вещи у них. Где разрешение? Квитанция об оплате? Документы на машину? — щуплый на вид охранник почти вытолкал нас за ворота, пригрозив всеми возможными карами и инстанциями муниципалитета. — Первый раз тебя вижу, не знаю ничего.

— Думаешь, они ещё тут? — я провела охранника тоскливым взглядом, понимая, что без магарыча тут не обойтись.

— Теперь я в этом уверен.

Проследив за его взглядом, наткнулась снова на фигуру блюстителя правопорядка и поняла, что рубашка мне знакома. Это же Димина! Похоже, магарыч не поможет вернуть нам пропажу.

— Пошли, — скомандовала я.

— Куда? А как же стоянка?

— Сначала за сосисками, потом на стоянку, — решимости у меня было хоть отбавляй. Не люблю, когда берут чужое и без спросу.

— Проголодалась что ли? Куда в тебя столько влезает?

— Сосиски для собаки, — отмахнулась я от Журавлёвских приколов, то же мне клоун. — Задобрим собаку, проберёмся внутрь и заберём твою сумку.

— Ого, сначала кража козла, теперь проникновение без взлома. А с виду такая пай-девочка!

***

— Одна птичка мне принесла на хвостике удивительную новость, — Маша склонилась почти полностью надо мной и шептала в самое ухо.

— У твоих птичек слишком длинные хвосты и слишком любопытные клювы, — я распласталась по столу в нашей подсобке и даже не подняла на неё голову.

— Ты можешь говорить что угодно, но сначала… — Маша понизила голос, чтобы следом громогласно прогреметь: — сначала ты расскажешь мне, трахнула ли ты Журавушку!

Я издала неизученный природой звук на грани стона, смеха и рёва раненного бизона.

— Я хочу услышать самые грязные подробности! А член у Димона-лимона большой?

— Не знаю, — пришлось ответить, когда подруга принялась меня тормошить за плечи.

— Как? Ааа, ну ладно, — Маша тараторила без умолку, умудрившись при этом достать из стола линейку. — Два кулачка? Сколько пальчиков?

— Отстань же ты, не было ничего, — я отскочила от Маши, не давай ей замерять свои пальцы и кулаки… О, Боже! — Ты за кого меня принимаешь?!

— За глупенькую дурёху, — она привычно не стала юлить. — Ты кому целибат держишь? Ради чего, блин? Пора бы уже развеяться после Синицына.

— Обойдусь как-нибудь. Ничего не вижу классного, когда тебе в трусы суют грязные пальцы.

— Фу, Синицын — мерзость, — Мария даже скривилась.

— Почему сразу Синицын?

Маша бросила на меня томный взгляд, буквально пригвоздив к полу.