Усатый-полосатый, бедный и богатый
Шрифт:
Ох, Надя, выдыхай! И прекращай так глупо улыбаться.
Но проще сказать, чем сделать. Потому что от одной мысли о том самом предложении и о том, что Дима этим заинтересован не меньше моего, табун мурашек под предводительством на всё готовых тараканов ломанулся в экзотический тур по моему телу.
— Надеюсь, ты умеешь управлять этой штукой, потому что я последний раз катался на велосипеде… ну в общем, очень давно.
— Весёлая будет поездочка, — потому что я и сама не могла припомнить, когда последний раз каталась. Когда-то в далёком и беззаботном детстве.
На
Дома меня ждали подгоревшие макароны под пикантным соусом, упаковку которого Дима шустро спрятал в мусорное ведро. Зная о его кулинарных способностях, можно смело сказать, что подгоревшие макароны, которые вроде как варить нужно, а не жарить, — уже большой успех. А стакан любимого яблочно-виноградного сока тоже хорошая награда, учитывая, что завтра снова трудовой день.
— Спасибо большое! Я помою посуду.
— Точно? — на лице Димы отразилась целая дилемма и явная борьба с собой: джентльмен сражался с пригоревшей кастрюлей, покрывшейся чёрной копотью и гарью.
— Точно, — снисходительно кивнула в ответ. Хотя, признаться честно, мыть посуду я люблю гораздо больше чем готовить.
Вместе с тем, как я наконец закрыла кран, квартира полностью погрузилась в тишину. Потопталась немного в коридоре, думая, успел ли уже уснуть Дима или нет. Будить не хочется. А вот зайти в комнату надо. Наверное, было не очень правильно устраивать его в своей спальне.
Тихонько приоткрыв дверь, я заглянула внутрь. Дима лежал на кровати, но из-за сумерек не было видно, спит он или нет. Его грудь мерно вздымалась, глаза кажется были закрыты. А в остальном, когда кажется, крестится надо!
Почти на цыпочках я подошла ближе, стараясь привыкнуть к темноте. Порядочная девушка должна была испугаться, если бы её неожиданно взяли за руку. А я… А я кажется совсем не порядочная.
Стоило его пальцам коснуться моего запястья, как глупое и влюблённое сердце пропустило удар и забилось пуще прежнего.
— Попалась, — то ли с сонной, то ли с хищной хрипотцой прошептал Дима, не переставая гладить мою руку. Искушённая пытка.
— Это пока что ещё моя спальня и моя кровать, — сначала сказала, а потом прикусила язык. А ещё пожалела, что не сделала этого раньше.
— На них я не претендую, да и на кровати места хватит, — Дима сел и попытался даже подвинуться, демонстрируя сколько свободного места даром пропадает.
— А на что претендуешь? — Я села на освободившийся край, пытаясь заглянуть в его глаза. Как кролик на удава…
Дима молчал. Невыносимо долго. Каждая секунда тянулась целую вечность. И весь мир затих, только наше дыхание и стук моего бешеного сердца отдавались в ушах.
— На тебя, — его голос раздался совсем близко и одновременно с этим ладони опустились на мои плечи. Я инстинктивно повернула голову,
Даже в сидячем положении он был выше и снова склонялся надо мной. Простынь, которой обычно укрывались летом вместо одеяла, спала вниз, позволяя скорее почувствовать, чем увидеть, что выше пояса на нём точно ничего нет. А ниже?
— Ты покраснела, — губы Димы изогнулись в улыбке.
Я попыталась отвести взгляд с его губ на предательницу-луну, так невовремя заглянувшую в окно, но Дима мне не позволил. Он обхватил ладонями моё лицо, сужая всё пространство вокруг до одного себя. А я и так, куда бы ни смотрела, могла думать только о нём.
Практически одновременно мы потянулись друг к другу, замерев лишь тогда, когда нас стали разделять жалкие миллиметры. Я прикрыла глаза, одновременно чувствуя как его губы касаются моих. Робкое касание переходящее в настойчивый поцелуй. Он потянул меня вверх и я позволила ему усадить себя сверху. Его ладони беспрепятственно блуждали по моему телу, то зарываясь в волосах, то поглаживая бёдра и ягодицы, то ныряя под домашнюю майку на тонких бретелях. Неожиданная, но менее приятная ласка — поглаживание по спине, особенно по лопаткам, заставила меня выгнуть спину. И Дима, не упуская случая, начал осыпать сначала шею поцелуями, затем и ключицу, спускаясь ниже к груди, которую я столь любезно выпятила вперёд, выгибаясь от новой порции ласки. Когда его ладони накрыли мою грудь, в голове встрепенулось перепуганной птицей сомнение.
Тонкая простынь уже ни сколько не скрывала серьёзность намерений Димы. Его пальцы, язык и губы распаляли все тайные желания, заставляя забыть о нерешительности.
Ёрзая на нём, не пытаясь даже совладать с собственным желанием, я и не думала о том, какие физические неудобства или ощущения мои движения вызывают у Димы. До тех пор, пока он не застонал глухо, уткнувшись мне в шею. Взрыв эмоций. Последняя капля благоразумия или терпения. Он меня хочет! Почему-то именно сейчас эта мысль ворвалась в моё сознание, сметая всё на своём пути.
Я повалила Диму на лопатки, но уже через минуту оказалась под ним. Он нависал надо мной, опершись на локти. Мы оба часто дышали, как после тяжёлого марафона, прекрасно понимая при этом, что наша главная дистанция ещё впереди.
Будто заручившись моим мысленным одобрением, Дима начал быстро раздевать меня. Его поцелуи жалили в самых необычных местах, хаотично покрывая всю меня без остатка. Я обняла его, прижимаясь сама как ласковая кошка, всем своим видом говоря, что хочу большего. Намного больше, чем просто поцелуи.
Он вошёл резко, одним рывком заполняя собой, вырывая протяжный стон. И сейчас это казалось самым правильным на свете. Безумная гонка, в которой участвовали мы оба. Простынь норовила прилипнуть к нашим влажным телам, но это никак не могло нас остановить. Время словно остановилось для нас. Никаких забот, лишь одно удовольствие. А когда мы обессиленные рухнули на мокрые простыни, моментально уснули не размыкая рук.
Глава 15. Знакомство с мамой и арбузы от дяди Ашота