Ущелье
Шрифт:
– Тук-тук, – раздался веселый мужской голос. Петр заглянул на кухню. – Мы шашлыки заказывали.
Официантка и хозяин отеля безмолвно уставились на Петра.
– В смысле с утра. На обед, – пояснил Петр, прерывая затянувшееся молчание.
– Вы вернулись? – сдавленно пропищала официантка.
– В общем, да. И ужасно проголодались. Наверное, горный воздух, – Петр перевел дух, думая, чтобы еще сказать людям больше напоминающим скульптуры, чем живых существ.
– Дорогой вы наш! – подскочил Марк Андреевич.
Официантка ойкнула и прошептала: –
– Где повариха? – продолжал вещать Марк Андреевич. – А, она же уехала с участковым. Но это неважно. Мы вас обслужим по высшему разряду. Всем, чем можем. Чем богаты, тем и рады.
Петр, озадаченно кивавший в такт высказываниям хозяина отеля, уточнил:
– Я, так понимаю, шашлыков нет.
– Зато есть морепродукты! Большой выбор сыров! Мясные деликатесы! – перечислял Марк Андреевич, щелкая дверцами холодильников.
– Здорово, конечно, но деликатесами сыт не будешь. Да и дороговато это для обычного обеда, – вставил Петр.
– Эх, гулять, так гулять, – махнул рукой Марк Андреевич, – для таких гостей как вы, за счет отеля.
– Вы все здесь такие гостеприимные, – озадаченно протянул Петр, – как-то неудобно получается.
– Мы чтим законы гор, – возвестил Марк Андреевич, распрямляя худенькие плечи.
Кора лежала на постели с книжкой. Уставший от прогулки и свежего воздуха Димыч примостился рядом и посапывал во сне.
– Дорогая, – сказал Петр, открывая дверь, и тут же перешел на шепот, – ты не представляешь, что сейчас произошло на кухне.
– Очень даже представляю, – не отрываясь от книжки, сказала Кора, – повариха сбежала и наш обед не готов.
– Слушай, как ты это делаешь?
– Что? – она отложила книжку.
– Знаешь все наперед?
– Это называется просчитывать ситуацию. Так что там с поварихой?
– Ее увез участковый. Наверное, она украла с кухни вот такой окорок, – Петр сделал большие глаза, разводя руками. – Но твой муж, то есть бывший муж, проявил необычайную смекалку и изобретательность. Он вел себя как лев, добывая пропитание для семьи. Он… – Петр прервался и протянул руку жене, помогая подняться с кровати, – Прошу вас, моя королева. В беседке за домом накрыт стол.
Заинтересованная Кора вышла на улицу и растерянно остановилась. Неприметное деревянное сооружение у реки преобразилось в уютный павильон. Скатерти, превращенные в занавеси, колыхал легкий ветерок. Цветные кухонные полотенца стали украшениями, причудливо вплетенными в деревянный узор беседки. На столе блестели хрусталем бокалы. Сервировка была изысканной и изящной.
– Кто сотворил это чудо? – произнесла она.
– Дизайн мой, исполнение хозяина и официантки Маши. Димыча будим?
– Боюсь, не получится. Устал. Проснется, сам придет. Да и у дяди Сени он две порции сосисок по-австрийски съел. Что-то мне подсказывает, мы не скоро осилим все это изобилие.
– Но мы ведь никуда и не торопимся, – Петр галантно пропустил даму вперед и придвинул стул, помогая ей
Четверо казаков сурово смотрели на горцев, сгрудившихся у дома бея.
– Это не кинжал моего сына, – Исмаил задумчиво повертел оружие.
Блестящий клинок имитировал форму листа. Шириной почти с ладонь в середине, книзу он заканчивался тонким острием с тремя зазубринами вверху. Черкес поднял тяжелый взгляд на Николу. – Я приношу извинения за то, что в моем ауле на дорогих гостей было совершено нападение.
Никола кивнул головой, принимая извинения. Грицко забурчал что-то под нос. Максим, насупившись, прочистил до сих пор саднившее горло. Багровые синяки уродливыми пятнами выглядывали из под высокого ворота рубахи. Писарь, молчаливо стоявший рядом, потер подбородок.
– Оно, конечно, так, но и ты нас пойми. Дело у нас военное, серьезное. Груз должен быть доставлен в срок и на место. А тут не пойми что происходит.
– Что сказать хочешь? – бей, не мигая, уставился темными глазами на писаря.
– Ты того, охрану бы нам до места выделил. Или хотя б проводника. Места эти для нас незнакомые, для тебя родной дом.
– Аманата (заложника) требуешь? Это справедливо. С тобой поедет мой любимый сын Исмаил. И его брат Забит. А еще, – бей поднялся, – каждый из вас в подарок от меня получит лошадь. Проводи, гостей, – кивнул он слуге.
– Кой черт, нам эти братья, – Грицко похлопал по крупу жеребца и посмотрел на Николу. В загоне рядом с ними топтались не менее двух десятков лошадей. – Того и гляди, кинжал промеж лопаток всадят.
– Их двое, нас четверо, – невозмутимо ответил Никола, осматривая очередную лошадь, которую за уздцы подвел слуга. – А Антип прав, так поспокойней будет. Да и слишком уж сложно все это для бея, – он отрицательно покачал головой, и слуга отвел лошадь в сторону. – Ну, зачем ему сначала как гостей нас принимать, теперь лошадей дарить, да еще сына любимого в заложники отдавать. Хотел бы убить, убил бы сразу. Нет, чую я не все так просто, – Никола выбрал жеребца и взял узду из рук слуги. – А еще мне эта черкешенка покоя не дает. И не смотри на меня так, – цыкнул он на Грицко. – Я не о том. Ты их женщин видел? Все в черном, глазки долу, поднос с едой поставили и шмыг как тени в заднюю комнату. А эта сама подошла, в лес позвала, вроде, чтобы что-то важное сказать.
– Удивил, – хмыкнул Грицко, ожидая, когда ему подведут лошадь. – Глянулся ты ей. Вот попова дочка как в церкви поет, чистый ангел. А как-то позвала меня ввечеру один псалом обсудить…
– Тебя псалом? – Никола удивленно посмотрел на друга.
– Ага, я и купился. Не поверишь, к писарю ходил, чтоб он мне тот псалом растолковал. А на деле, знаешь, чего вышло? Э, ты куда? – возмущенный Грицко прервал рассказ, ругая слугу бея, всунувшего ему поводья здорового коня с мохнатыми ногами. – Ты мне что за зверюгу дал?