Ущербная луна
Шрифт:
В Бостон.
— Трусиха, — пробормотала я. — Обещала Саймону доказать, что он был прав, но при единственной подвернувшейся возможности открыть что-то сверхъестественное хочешь сбежать домой к мамочке.
Как будто Кэтрин О’Малли когда-нибудь отзывалась на такое обращение. Едва я переросла ее на сантиметр, мать тут же потребовала, чтобы я называла ее Кейт. Будучи собой, я при любой возможности называла ее «ма».
Я подкралась к окну и вгляделась в сумерки. Кипарисы заслоняли догорающее
Я покрепче сжала рукоятку ножа и хмуро на него посмотрела. Я не смогу убить Адама. Он нужен мне живым. Непросто придется.
— Может, стоит…
— Что?
Я вскинула голову. Адам стоял в комнате. Полностью одетый, в мешковатых темных штанах, ботинках и черной футболке, так что умопомрачительная бронзовая кожа отвлекать не будет.
Я собиралась сказать, что стоит дождаться прибытия клетки и ружья-транквилизатора. Как хорошо, что не успела договорить.
— Уйти, — прошептала я.
Уголки его губ слегка приподнялись.
— Лучше останься, cher.
Он настолько красив, что просто не может быть человеком.
Я спрятала за спину руку с ножом, когда Адам пересек комнату. Позволила ему подойти ближе, обнять меня за талию, прижаться ко мне всем роскошным телом и поцеловать. Несколько секунд наши языки сплетались. Эй, если мне суждено его убить, пусть хотя бы умрет счастливым. Я стянула с него футболку.
А потом, пока он целовал мою шею и поглаживал грудь, в то время как его член набухал, упираясь в мой живот, отчего я почти забыла о маленьком неудобстве, я быстро подняла нож.
Нет, я не могла его ударить. Я не убийца. Поэтому я просто приложила серебро к его руке.
Адам с шипением меня оттолкнул, и сердце, казалось, остановилось. Я посмотрела на руку Адама, ожидая увидеть дымок, но ничего такого не разглядела.
Черт, нужно попробовать снова. Я покрепче стиснула рукоять, но тут Адам ударил меня по руке. Я даже не заметила его движения. Нож вылетел из пальцев. Адам схватил меня за запястье и заломил руку за спину.
— Что за черт? — прорычал он. — С ума сошла?
Хватка усилилась, и плечо заныло.
— Это ты лу-гару? — выпалила я.
Адам отпустил меня так быстро, что я рухнула на колени, глядя на него сквозь массу спутанных волос. Он ответил мне бесстрастным взглядом и коротко бросил:
— Нет.
— И я должна тебе поверить?
— Ты спросила, я ответил.
— Нож серебряный. Ты дернулся.
— Это нож, Диана. Думаешь, я позволю вонзить его в меня и посмотреть, не взорвусь ли я?
— Откуда ты знаешь, что оборотни от серебра взрываются? — прищурилась я.
Он выругался по-французски, подошел к валяющемуся
Ничего не произошло.
Ловким отточенным движением он подбросил нож, поймал его за острие и протянул мне рукоятью вперед. Встав, я взяла оружие и положила его на стол.
— Всем известно, что оборотни боятся серебра, — произнес Адам.
— Всем?
— В этой местности.
Я поколебалась, не уверенная, что сделать или сказать.
— У тебя есть и другие вопросы. Задавай.
— Твоя семья проклята?
Он пожал плечами:
— Некоторые говорят, что да.
— На твоего предка наложили проклятие, чтобы он обращался в волка под ущербной луной?
Голубые глаза Адама — глаза волка из моего сна, мое дурное предчувствие, мое резкое прощание с действительностью — смотрели прямо на меня.
— Нет, — ответил он.
Я пыталась понять, говорит ли он правду, но ничего не получалось. Возможно, с этим мужчиной я разделила больше, чем с любым другим за исключением моего мужа, но я его не знала и не могла ему доверять.
— «Рюэлль» в переводе с французского обозначает «легендарный волк», — выпалила я.
— Совсем как «Диана» обозначает «богиня луны». — Он склонил голову, и прядь волос закрыла один глаз. — Может, и мне стоит задаться вопросом о тебе и серебре, а?
Он взял нож, и меня пробрал страх. И какого черта я его положила?
— Иди сюда, — поманил он меня клинком.
Я покачала головой и попятилась.
— Никогда не беги, cher. Волкам нравится погоня.
— Адам, не смешно.
Но он и не смеялся. Как и я. Мы оба тяжело дышали. Смотрели друг другу в глаза. Погоня. Отступление.
Я врезалась спиной в стену. Уголки губ Адама лишь слегка приподнялись.
Не уверена, боялась ли я до чертиков или была возбуждена сверх меры. Возможно, и то и другое.
Он подошел ближе, надвигаясь на меня, и уперся вставшим членом в живот. Я не могла пошевелиться. А хотела ли?
Секунду я попыталась бороться, но он только теснее прижался ко мне. Теперь я скорее терлась об него, чем пыталась оттолкнуть. Когда я замерла, он тоже остановился.
— Не надо, — прошептала я.
Он смотрел на мои груди под туго натянутой майкой, которую я надела в жаркий день. Потом встретился со мной взглядом, одновременно приблизив нож к вырезу.
Одним ловким движением он разрезал ткань. Хлопок скользнул по моему телу, бессильно повиснув на бретельках. По груди потекла струйка пота. Соски пульсировали под простым белым лифчиком.
— Не надо что? — прошептал Адам, прикладывая прохладное лезвие к моей разгоряченной коже.
— Прекращать.