Ущербная луна
Шрифт:
— Ты нравишься папе. — Он сдвинулся, прижался головой к моей шее под подбородком и обнял меня за талию. — Я знаю.
— Вряд ли.
Я не стала добавлять «достаточно» или «уже».
— Он никогда не бормотал девчачье имя во сне. Это что-то значит.
И я знала, что именно, но не собиралась говорить об этом Люку.
— Я думала, он работает в ночную смену, — сказала я, задумавшись над тем, как Люк мог услышать бормотание Адама во сне.
— Потом он спит большую часть дня. А я в это время смотрю покер
Чем же Адам занимался всю ночь, что потом спал при свете дня? Было чувство, что мне лучше не знать.
Пока мы говорили, я невольно обняла Люка и прижалась щекой к его голове. Тело мальчика было теплым и одновременно костлявым и мягким, а волосы пахли как летний дождь.
— Если ты нравишься папе, то нравишься и мне, — пробормотал Люк, проваливаясь в сон.
Я молчала, пока его дыхание не выровнялось и он не обмяк. Я не собиралась в ближайшее время отвозить Люка домой. Он, может, и малыш, но, скорее всего, слишком тяжелый, чтобы я его несла. К тому же не хотелось его будить.
Я растянулась на спальном мешке и бережно положила Люка рядом с собой. Когда он забормотал и беспокойно заворочался, я погладила его по голове и прошептала:
— Ты мне тоже нравишься.
И, держась за мою руку, Люк снова уснул.
Меня очаровала его маленькая мягкая ручка. На одной из костяшек виднелась царапина, на ладони — ссадина, а под ногтями траурная кайма. Он что, копал руками? Наверное, маленькие мальчики любят копаться в земле, но точно я не знала.
Люк был так похож на Адама! Те же голубые глаза, темные волосы и кожа, бронзовая от постоянного пребывания на солнце. Неужели в нем нет ничего от матери?
У меня никогда не было материнского инстинкта, да и к тиканью биологических часов я никогда не прислушивалась. Не приходила в восторг от младенцев, их легких летних нарядов и крошечной обуви.
Так почему от того, что я держала Люка Рюэлля за руку, в животе порхали бабочки?
Заметив боковым зрением какое-то движение, я подняла глаза и даже не удивилась, обнаружив, что за мной из окна наблюдает Адам.
И, судя по выражению его лица, Люк ошибался — я совершенно не нравилась его отцу.
Глава 31
Адам вошел в дом, когда я осторожно села, стараясь не потревожить спящего ребенка. Не произнеся ни слова, он нагнулся и поднял Люка на руки. А потом так же молча вышел из дома. Похоже, он ушел из моей жизни навсегда.
Что такого особенного было в Рюэллях, что пробудило во мне неведомые доселе чувства, которые я и не надеялась испытать? Что такого особенного было в молчаливом мужчине и разговорчивом мальчугане, что заставило глупую одинокую исследовательницу тосковать по жизни, которой она никогда не хотела?
Это не я. Не в моем духе печься о ребенке, помышлять о том, чтобы снова влюбиться без памяти, как когда-то, обдумывать будущее, весьма
Наверное, меня приворожили.
Внезапно пришедшая в голову идея заставила меня призадуматься. Не крылась ли причина моего необычного поведения, странных дум и глубокой тоски в… привороте? От одной только мысли следовало бы рассмеяться, однако после всего, что я повидала с тех пор, как приехала в Город-Полумесяц, было совсем не до смеха.
Здесь я доверяла только одному человеку, который, как по заказу, разбирался в приворотах. Я схватила сумку и поехала в город.
Бурбон-стрит ходила ходуном. Я заслышала музыку и завидела огни за несколько кварталов. Возник соблазн сделать крюк и заглушить тревоги коктейлем «Зомби». Однако, учитывая, как развивались события, я вполне могла нарваться на одного из настоящих ходячих мертвецов.
Кассандра открыла дверь, прежде чем я постучала.
— Как ты узнала, что я здесь?
Она вскинула бровь:
— Подглядела в окно.
— О.
— Запри дверь. Тебе нужно выпить.
Она права. Снова. Иногда мне казалось, что Кассандра не просто начинающий медиум.
Не прошло и нескольких минут, как я уже сидела напротив нее за кухонным столом и потягивала из бокала какой-то коктейль, украшенный зонтиком.
Я отхлебнула большой глоток
— Фруктовый. — Напиток, вероятно, содержал по меньшей мере двенадцать алкогольных составляющих. То, что надо. Я отпила еще немного. — Что тебе известно о приворотных зельях? Либо об амулетах или заклинаниях?
Кассандра пригубила коктейль и поставила бокал.
— Думаю, больше, чем тебе. А что?
Я колебалась. Адам утверждал, что не может меня любить и не хочет, чтобы я любила его. Какой ему прок в любовном заклинании?
Другое дело Люк. Ребенок нуждался в матери. И если бы я безнадежно влюбилась в его отца, разве не взяла бы на себя эту роль?
Я не решалась рассказать Кассандре о мальчике. Адам не хотел, чтобы о нем кто-нибудь знал. И хотя я доверила бы ей свою жизнь, что уже случалось неоднократно, я не имела права вверять ей жизнь Люка. Он не был моим.
— Ты подразумеваешь Адама, — пробормотала Кассандра. — Ты его любишь?
— Я его что-то, — пробурчала я. — И мне это не нравится.
— Твое нежелание любить мужчину не означает, что тебя приворожили. По правде говоря, если бы тебя околдовали, ты млела бы от восторга. Так воздействует приворот.
Я сделала огромный глоток, и в нос попал кончик бумажного зонтика. Чихнув, я его отодвинула.
— Лучше притормози, — посоветовала Кассандра. — А то опьянеешь.
— Ладно.
Я не ошиблась насчет двенадцати видов алкоголя. Сейчас каждый из них стремительно вливался в мой кровоток, одновременно расслабляя и заводя. Щеки горели.