Уши в трубочку
Шрифт:
– Верно, – подтвердил я. – Это я так… в виде дикой гипотенузы. Я ж варвар, мне можно!
За окнами на миг затянуло белым, тут же исчезло, это прошли чахлый облачный покров. Еще несколько томительных минут, под ногами дрогнул пол, а неслышный рев могучих турбин оборвался, как будто отрезало ножом.
Додо объявил:
– Я посадил вблизи города. Думаю, к нам сейчас пожалуют.
Набежал народ, мелкий, все настолько похожи на Додо и Гого, что я начал оглядываться, здесь ли они. Даже несколько икан промелькнуло в толпе встречающих.
– А как же иначе? Даже если предположить такую дикость, что некогда были разные люди, высокие, низкие, толстые, худые, белые и черные, то за миллионы лет все должны были перемешаться так, что в потомстве не будет никаких различий в помете!..
– Да я не спорю, – ответил я, – только бы пометить их как-то… Моя бабушка кур краской по спине мазала. Цветных не трогала, а белых – метила. Кому крылья, кому спину, кому хвост. Ладно, мне все равно, это ж вам общаться. Додо сказал, чтобы я оставался на корабле.
Она кивнула:
– Да, надо же кому-то сторожить корабль. Мы отлучимся ненадолго, нас пригласил правитель в свой дворец. Там мы узнаем тайну, откуда здесь телурийцы.
– Да-да, – ответил я. – Трезор останется сторожить. Или Барбос. Лучше Барбос – от «Барбар», это «барбарячий босс».
Они отбыли с почетным эскортом, я наблюдал их со всех сторон, летающие микроскопические видеокамеры позволяют наблюдать сверху, сбоку, издали или рассматривать при таком увеличении, что одна ресница Иканы выглядит корабельной мачтой.
Я расположился на диване, ноги забросил на спинку, на больших экранах хорошо зримо, как приближается горный массив, вырубленный из темного камня огромный дворец, а дальше множество высоченных домов. Конечно же, повели во дворец, через анфиладу залов, яркий свет, в стенах драгоценности этой планеты, а в последнем зале на троне крепкий такой мужик с разбойничьими глазами. Однако встал навстречу, обменялся рукопожатием со всеми троими, пригласил сесть.
Я следил, как они подробно рассказали, кто и с какой миссией, как удивлены, что встретили планету с телурийцами, хотя известно, что телурийцев здесь просто быть не может, президент улыбался, кивал, спросил неожиданно:
– Так вы говорите, на корабле остался только варвар?.. Дикий человек, которого подобрали на дикой планете?
– Да, – сказал Додо, он криво улыбнулся, – мы настолько соскучились в долгом полете, что начали подбирать разных зверушек… А этот варвар хотя бы обладает зачатками разума, даже умеет говорить.
– Ого, – сказал правитель, – но вы рисковали, рисковали… Как можно оставить такой могучий звездолет без охраны?
Гого объяснил:
– Все люки закрыты паролем. Никакой зверь не проникнет… А охранять… от кого? Ведь вы свои, телурийцы.
Правитель криво усмехнулся, взгляд внезапно стал жестким:
– Вы забыли про ересь Зелурга, что расколола общество всего пару тысяч лет тому! Ну ладно, расколола – слишком сильное слово, но у него было много сторонников, власти забеспокоились. Его со всей сектой приговорили к смерти, он попросил дать ему и его сторонникам корабль с малым запасом
Дальше я слушать не стал, все ясно, поспешно бросился к пульту. Так и есть, все шлюзы, включая транспортный и аварийный, запечатаны плотно, а код… какой может быть код, если учесть, что никто из них не в состоянии запомнить больше четырех знаков?
Голова разогрелась от жара, я перебирал все варианты, на экранах творилось черт-те что, едва успевая за моими пальцами, компьютер чуть не рехнулся от моей землянской логики, наконец я услышал, как заработали мощные моторы, а все бронированные входы и выходы начали открываться. Я набрал последнюю команду, ткнул в Enter и стремглав бросился к ближайшему выходу. Со мной только небольшой лазер, которым Гого пользовался при заваривании дыры в корпусе.
Я успел выскользнуть из люка и шмыгнул за камни, когда заметил машины, мчащиеся на полной скорости по направлению к звездолету. В одной, открытой, блестят металлические каски на головах, стволы винтовок грозно смотрят в небо. При виде широко зияющих входов в звездолет люди радостно закричали, я видел, как их командир быстро докладывает по рации, что, мол, все в порядке, корабль захвачен, но массивные плиты уже поползли вниз. Машины помчались быстрее, все восемь остановились перед кораблем в тот момент, когда бронированные двери полностью закрыли проходы. А закрывают они, как я уже не раз убеждался, так, что не отыскать щелочку, как будто металл двери срастается с металлом обшивки. А может быть, и в самом деле срастается.
Я поспешно отполз, стараясь не приподнимать головы, а когда камни покрупнее скрыли из виду, поднялся и побежал подальше от корабля.
На одном камне оступился, грохнулся лбом, хотелось помянуть мать и ее перемать, но прикусил язык и, постаравшись выдавить мужественную улыбку, побежал дальше. Летающих видеокамер не заметно, но они бывают меньше микроба, так что на хардах откладывается мое трехмерное изображение в триколоре, записываются и анализируются мои слова, звуки, произносимые моим ртом, носом и другими более удаленными частями тела.
По спине похлопывает рюкзачок, пришлось остановиться и туже подтянуть ремни. Там наладонник, так его называют, жратва, еще какая-то дрянь, перед бегством хватал все, что попадалось под руку.
Быстро темнеет, в укромном месте раскрыл ноутбук, как я его называю, хотя это совсем не ноутбук, на экране появился большой зал. Все трое стоят со связанными за спиной руками. Черный диктатор все там же на престоле, морда перекошена, едва не плюется слюной:
– Мне нужен ваш корабль!.. Я его заполучу!