Усилитель. Трижды воскресший
Шрифт:
Берег Балтийского моря.
– Будь проклята эта зима. Будь проклят этот ветер. Будь проклята эта сырость. Будь проклят этот русский, – не переставая про себя проклинать всё на свете, Фриц Хайнц открыл термос и отхлебнул горячего кофе. Взбодрило не сильно. Северо-западный ветер пробирал до костей и гнал небольшую волну, воздух был сырым, и на берегу было нереально спрятаться от этой промозглой зимы.
Руководство старалось изобразить рвение, чтобы хотя бы имитацией бурной деятельности прикрыть оглушительный провал, поэтому сотрудники отдела постоянно находились рядом со спасателями, и считалось, что руководят работой. Хотя, как можно руководить спецназовцами-водолазами, если ты даже не на катере, а на берегу? «Navis ab litore gubernari non potest» произнёс он про себя на латыни – «С берега кораблем не правят». И усмехнулся – его начитанность, владение языками и прочие широкие гуманитарные познания не особенно были нужны в его службе обычного «топтуна», а выше подняться не получалось – и происхождение не то, да и курсы
При мысли о том, как «этот русский» полез в ледяную воду за блесной, которой цена всего с десяток марок, холодные мурашки пробежали по телу Хайнца и он снова подумал про горячий кофе. Но он полез, он же русский, они там вообще любят зимой в ледяной проруби купаться. И на этом история жизни агента Отто закончилась. Когда Николай Гефт впервые за всё время своих рыбалок не прибыл в установленное время к территории части, сопровождающий поехал за ним на берег, и никого не обнаружил. Точнее, рядом с берегом плавал один резиновый сапог. Костёр, который Гефт развёл рядом с местом рыбалки, не только потух к тому времени, но и зола была уже холодной. Выйти с территории между двумя заборами воинских частей он не мог – камеры плотно перекрывали весь участок, прилегающий к дороге. Но для надёжности всё равно округу прочесали, надеясь найти хоть какие-то следы агента. И вот уже четверо суток водолазы по квадратам прочёсывают бухту. А Хайнцу каждые сутки приходится по шесть часов проводить на продуваемом всеми промозглыми ветрами берегу, забросив всю остальную работу. Фриц снова потянулся к термосу, но затормозил себя и решил повременить – термос был небольшим, а до конца смены оставалось ещё немало времени. Дёргать своих сменщиков, отдыхавших сейчас в части, и просить их прислать ещё кофе, не хотелось – это услуга, а за любую услугу нужно будет расплачиваться.
Раздавшийся звонок смартфона его не обрадовал – хороших вестей от своего руководства он не ждал.
– Операция прекращена, возвращайся. Все подробности в офисе, – коротко бросил начальник.
Офис отдела, когда в него вернулся Фриц, прибывал в унынии: русские запустили видео – интервью с Гефтом, где он рассказывал об успешно проведённой операции против «западных разведок». Срочно готовили доклад на самый верх и Фрицу поручили искать признаки того, что Гефта похитили русские и выступает он по принуждению и под наркотиками. Чертыхнувшись, так как ничего в этом не смыслил, Хайнц занялся просмотром видео.
Но самым хреновым было не то, что Гефт сбежал или его похитили русские, а то, что минувшей ночью в Москве, Петербурге, Владимире, других городах, особенно на юге России в её азиатской части, прошли массовые аресты агентов немецкой и британской разведок. Русские вычислили десятки «кротов», годами живших в России и ждавших своего часа. Эти агенты скорее всего засветились, будучи направленными на перепроверку информации, которую Гефт выдавал почти полгода, и вот это было ударом гораздо более сильным, чем возвращение перебежчика к себе на родину. А интервью – это так, чисто репутационные потери, которых, к тому же, можно избежать, обозвав всё постановкой и русской пропагандой.
Бурятия. Улан-Удэ.
Звонок от Артура Гефта был неожиданным: мы с ним созванивались только «по делу», он знал, что я улетаю на отдых в Бурятию и сам я планировал позвонить ему по возвращению. Сказать, что он меня ошарашил – ничего не сказать.
– Слышь, Андрей, тут такое!!! У меня всё в порядке, ну, вообще в порядке. Пока подробности не расскажу и сам ещё толком ничего не знаю, но сегодня к маме приезжала бабушка и с нею генерал с папиной работы. Со мной он тоже разговаривал, и сказал, что на самом деле папа был на задании, в тылу у врагов; это очень сложно, и он никакой не предатель, а настоящий герой. Чтобы ему поверили, его должны были считать предателем. Папа возвращается, и как только вернётся и сделает самые срочные дела на службе, он сразу к нам приедет. Генерал сказал, что папу обязательно наградят, и мы должны им гордиться.
Я поздравил Артура, сказал, что рад за него… Но как-то не очень верилось, что всё настолько быстро и так классно решилось и объявление подполковника Гефта предателем – это только часть операции нашей разведки, чтобы запутать противника.
Лондон. Явочная квартира.
– Что будем докладывать? – ещё до начала совещания этот вопрос витал над длинным столом, где напротив друг друга усаживались сотрудники Ми-5 и Ми-6. Необходимость выступать на Тайном Совете и объяснять, кто виноват в громком провале разведок, вновь объединила конкурентов, которые решили провести встречу на нейтральной территории – в одной из квартир в центре Лондона и выработать общую позицию по оказавшемуся в России Гефте. Перебежчик, давший такие ценные сведения, неизвестно каким образом вновь оказался в России и сейчас «пел соловьём». И если то, как Гефт мог выйти на русских и договориться о возвращении и способ его транспортировки на родину был головной болью
Кеннет Маккэлм, глава Ми-5, по праву старшего по возрасту и званию начал беседу: – Наши специалисты подробно изучили информацию, которая предшествовала побегу Гефта из Германии и полагают, что немцы допустили целый ряд ошибок в работе с агентом. Составленный нами психологический портрет перебежчика свидетельствует о его амбициозности и нереализованных карьерных планах. Выбрав цивилизацию и свободный мир, он наверняка рассчитывал влиться в элиту и получить статус не ниже, чем было его положение в России. Причём, такое его желание полностью совпадает с германским законодательством об этнических репатриантах. Но вместо того, чтобы выполнить собственные законы, эти sauerkraut («квашеная капуста» – презрительное название немцев англичанами) заперли его в маленькой квартирке на окраине Берлина и прекратили с ним работу. Видимо, у Гефта были основания полагать, что его использовали, выжав из него всю информацию, а затем списали за ненадобностью. Наверное, у него были какие-то старые контакты, через которые он вышел на русских и договорился о возвращении. Или русские смогли найти его в Берлине и подошли с предложением. Проанализировав выступления Николая Гефта и свежие агентурные данные из России, наши аналитики считают, что Гефт не рассказал русским обо всём объёме информации, который он нам слил, пытаясь преуменьшить масштаб своего предательства. Мы считаем, что он умолчал о переданной информации о магических таблетках – ни один из посредников, занимающихся приобретением таблеток или их доставкой в Великобританию, не был арестован. Если бы он об этом доложил русским, то каналы доставки уже бы перекрывались. Как сообщает министерство обороны, фармацевты смогли разобраться по полученным образцам с формулой таблеток, но часть технологического процесса при их изготовлении пока непонятна. В частности, некоторые источники упоминают, что таблетки после изготовления облучают и они ещё некоторое время «дозревают». Однако, ни природа излучения, ни другие параметры дозревания пока неизвестны. Казначейство обращалось к нам с просьбой ускорить работы, так как таблетки очень дорогие, спрос на них огромный, мы стараемся найти и завербовать кого-то из медиков в России, причастных к изготовлению таблеток, и фармацевты минобороны продолжают заниматься исследованием таблеток. В целом, наш вывод таков: Гефт утаил от русских ту часть информации, по которой у них нет данных, что она ему известна, а это говорит в пользу того, что его побег из России был искренним порывом, но разочаровавшись в действиях германской разведки и их правительства, он решил вернуться, надеясь вымолить прощение.
– Готов Вас поддержать, дорогой коллега, – в беседу включился Петер Моор, руководитель Ми-6. Он возликовал сразу же, как Маккэлм открыл рот, взяв на себя лидерство в беседе: значит, и на заседании Тайного Совета Кеннету выступать первым. Если его доклад воспримут положительно – Петер его поддержит. А если нет – успеет перестроиться и доложить в новом ключе.
– Выводы наших специалистов полностью совпадают с озвученными Вами, – в России прошли аресты среди нашей агентуры, которая перепроверяла данные об оборонительной инфраструктуре русских на юге страны. Что касается контролёров, направлявшихся на поиск подземных авиационных баз, то ни один из них не задержан. Более того, проверяя по спутниковым снимкам заброшенные горные разработки в южных районах России, мы самостоятельно обнаружили ещё один подземный авиационный комплекс. Гефт упоминал, что ему известно местонахождение только двух баз, и он же утверждал, что в реальности их больше. Как видите, нам удалось найти подтверждение этому. Полностью согласен и с Вашим выводом о том, что Гефт смог договориться с русскими о помиловании, а возможно, его и запугали, надавив через род и семью. У русских вообще очень консервативные, устаревшие представления о родственных связях. И вера какая-то дикая. Варвары.
Бурятия. Улан-Удэ.
Когда на дне рождения князь Окинов рассказывал мне о возможности «пострелять» и «позаниматься военкой» на зимних каникулах, в моём представлении это выглядело как периодические походы в тир и какие-то занятия в спортзале.
В реальности всё оказалось гораздо интереснее и круче: рядом с загородным имением рода находился полигон, где для шестнадцати-семнадцатилетних парней – свежего набора в службу охраны рода Окиновых, – на целый месяц были организованы занятия. Из них сформировали взвод, а во главе отделений и инструкторами были сержанты, недавно побывавшие в зонах пограничных конфликтов.
Из подраставших Окиновых и Перловых сформировали ещё одно отделение, где Семёна назначили заместителем командира отделения, как мне пояснили, – для углубления и развития командирских навыков. Жили мы в загородном поместье, но сразу после раннего подъёма прибегали на полигон и вместе со взводом новобранцев наматывали круги по стадиону и проводили занятия на полосе препятствий, после чего шли на завтрак. Дальше – занятия в классах и на воздухе: оборона опорного пункта, захват опорного пункта, передвижение по местности и в населённом пункте, маскировка, организация лагеря и быт в полевых условиях, освоение оружия, индивидуальные действия в разных ситуациях – тем было не так много, но инструктора утверждали, что это – самое актуальное. А любые сомнения пресекали короткой формулой: командир всегда прав! И по каждому виду подготовки – еженедельные зачёты и обещание комплексного экзамена в конце учёбы. Для нас нормативы и зачёты были не так важны, хотя мы все и старались. Но для нас получить плохой результат – умаление чести. А вот для рядового состава взвода каждая оценка шла в личное дело и, в конечном счёте, влияла на то, какую должность и какую специализацию получит каждый из соискателей. И какая зарплата будет у него вследствие этого.