Ускользающий луч

Уильямс Дороти

А когда вещи были собраны и уложены, Одри обвела взглядом то, что так долго было ее домом, и горько усмехнулась. Все ее добро уместилось в двух чемоданах.

Она заперла фургон, донесла чемоданы до лечебницы, отдала Кэтрин ключи и записку с номером счета в банке, на который следовало перевести деньги от продажи фургона, вызвала по телефону такси, поцеловала Кэтрин на прощание и пожелала ей всего хорошего.

— Ты больше не вернешься в Англию?

— Нет. — Если Витторио прогонит ее, она все равно не вернется. Пора менять

место. Давно надо было это сделать. Наверное, она наконец повзрослела. В Италии тоже были ветеринарные лечебницы, в которых можно работать. Если понадобится, ей поможет устроиться Рико или кто-нибудь из его многочисленной родни. Но сначала придется выучить язык…

Восемь часов спустя Одри поставила чемоданы на крыльцо и позвонила в дверь Витторио. Десять часов вечера — не самое удачное время для визита, но… Живот сводило судорогами, ладони вспотели. Она ждала.

Дверь открылась. На пороге стоял Витторио — высокий, красивый, сероглазый… Казалось, он ничуть не удивился. Только внимательно оглядел ее с головы до ног, пытаясь сохранить невозмутимость. Витторио держал в руке книгу, заложив ее пальцем. Серый поношенный свитер с засученными рукавами, старые джинсы обтягивали длинные ноги, ступни босые… Никогда он не был ей милее, чем в эту минуту. Одри чувствовала, что любит его до дрожи, и не могла вымолвить ни слова.

Витторио продолжал изучать ее лицо.

— Ты войдешь? — наконец врастяжку спросил он.

— Если хочешь… — тихо промолвила она.

— Если хочу? После худшей недели в моей жизни? — самым обыденным тоном спросил Витторио, не торопясь положил книгу, втащил Одри в прихожую и закрыл дверь.

Секунду спустя открыл ее, забрал чемоданы и закрыл снова. Потом поставил чемоданы на пол, схватил Одри за руки, закинул их к себе на шею и обнял ее так крепко, что она едва могла дышать.

Закрыв глаза и ничего не видя, Одри прижалась губами к губам Витторио и вцепилась в него, словно боялась упасть. Боже, как хорошо было опять оказаться в его объятиях… А он снова и снова целовал ее — жадно, страстно и так отчаянно, словно умирал с голоду.

— Как ты долго… — нежно проворчал он.

— Ты знал, что я вернусь? — едва пролепетала трепещущая Одри. — Правда?

— Нет. — Он ослабил объятия, слегка отстранился и осторожно спросил: — Все в порядке?

— Да. Я видела Кэтрин.

Витторио заморгал и насмешливо протянул:

— Не вижу связи…

— Я думаю, они с Полом поженятся.

— Прекрасно. Надеюсь, это случится скоро.

Напряжение понемногу отпускало Витторио, его улыбка стала лукавой.

— Я должен был бы возненавидеть тебя.

— Потому что я уехала?

— Да.

— И как, возненавидел?

— Нет.

— Ты все сделал для того, чтобы я не осталась.

— Знаю.

— Тебе не надоели мои преследования?

— Нет, Одри. На этот раз я хотел, чтобы меня поймали.

—

Хорошо. Тогда пойдем в постель.

— И тебе не стыдно?

— Стыдно, но я больше не хочу терять время. Ты ведь хотел, чтобы я вернулась?

— Хотел — не то слово!

Одри улыбнулась.

— А как бы ты поступил, если бы я решила остаться в Англии?

— О, — протянул он, — я прилетел бы в Англию, осмотрел захваченный тобой участок, излазил его вдоль и поперек, изучил, не поврежден ли сарай, наверняка нашел бы, к чему придраться, подал в суд и обвинил тебя в причинении ущерба с заранее обдуманным намерением.

— А потом?

— Приволок бы тебя назад. За твои роскошные волосы.

— Когда?

— Завтра же, потому что шансов на твое возвращение с каждым днем становилось все меньше и меньше.

— Чем дольше я оставалась в Англии, — тихо сказала она, — тем хуже мне было. Но я не знала, чего хочешь ты. Если бы ты желал того, о чем я молилась…

— Я бы согласился на все.

— Правда?

— Да. Если бы кто-нибудь несколько недель назад сказал мне, что женщина сведет меня с ума, я бы долго смеялся. Несколько недель назад я был закоренелым холостяком и был уверен, что и останусь таковым.

— Потому что женщины раздражают тебя и не дают спокойно жить? — мягко спросила она.

Он невесело улыбнулся.

— Напрасные слова. Верные… и все равно напрасные.

— А теперь ты не хочешь быть холостяком? — осторожно спросила она.

— Нет.

— Тебе нужна хозяйка дома?

— Нет. В данный момент мне нужна любовница.

— Для «эксперимента»? — Одри затаила дыхание в ожидании ответа.

— Эксперимента?.. О… — Витторио все понял и слегка смутился. — Да, — честно признался он, — тогда я думал, что это будет забавная маленькая интрижка.

— А теперь?

— А теперь нет. — Витторио взял ее за локоть и потянул в спальню, затем подхватил на руки, прижал к себе и вместе с ней опустился на широкую кровать. — После того несчастного случая все изменилось — мои чувства, мои представления…

— И мои тоже, Витторио… — Она стала подыскивать слова, внимательно рассматривая узоры на его свитере. — В Италии обращают внимание на социальное положение? Я не поврежу твоей репутации?

Он внимательно посмотрел ей в лицо и осторожно спросил:

— Поэтому ты и уехала? Чтобы не повредить моей репутации?

— Я вовсе не хотела уезжать! — с болью в голосе воскликнула она.

— Тогда почему? Чтобы позлить меня?

— Да. Нет. О, я не знаю! Я сердилась, не находила себе места, потеряла сон… а появление Джованны стало последней каплей, — с пылающим лицом пробормотала она. — Я боялась, что ты не захочешь меня… после нее…

— Вовсе не нужно говорить о ней с такой ненавистью, — заметил он, борясь с улыбкой. — Если ты ждешь, что я в угоду тебе стану поносить Джованну, то напрасно.