Ускоряющийся [СИ]

Рашевский Михаил Владимирович

А чтобы у семьи не возникло вопросов, мол, чем же теперь на жизнь будет зарабатывать их чадо, Дима уверил их, что нашёл много лучшую и намного лучше оплачиваемую работу. В качестве доказательства тут же выложил на стол кипу денег, мол, аванс. Мол, частным фитнесс-тренером стал, а у кого именно — про то, мол, знать не обязательно. Главное — платят достойно.

Так что теперь Дима был вольным, ничем и никем не связанным. Только добровольными, самому себе навязанными моральными обязательствами. «Служил» «ангелом-хранителем» пожарных, по возможности громил наркодиллеров. Правда, те вовсю уже тихарились и несколько раз устраивали самые настоящие подставы. Не будь Дима ускоренным и не имей чуточку параноидальное отношение к тому, что его обязательно «пасут», то обязательно попал бы в ловушку. Ну или по крайней мере запятнался бы по самое не хочу. И телекамеры тут были, и снайпера, и в паре кварталов от подставных наркодиллеров —

усиленные наряды милиции. В общем, труба. Впрочем, такое не особо смутило Диму. Теперь он разыскивал тех же распространителей в ночных клубах. Внутри и снаружи их. «Золотой молодёжи» всегда нужен был допинг, и она всегда за него готова была платить, и платить хорошо.

Суперпупс рассказал Инге, откуда у него деньги и почему именно так он их добывает. Он акцентировал внимание на том, что его действия направлены не против обычных людей, а против преступников. Инга почему-то совсем этим не прониклась. Однажды она напросилась на «дело», и Дима, недолго и немного поколебавшись, её взял. Она не мешала, просто смотрела. К огорчению Димы, она не видела в его действиях чего-то хорошего. Да и плохого, впрочем, тоже. Просто пожала плечами:

— Каждый добывает средства на существование так, как может.

— Но я же, — Дима вновь попытался ей что-то доказать, — делаю мир чище! Свободней от наркотиков и наркодиллеров!

— Глупыш, — невесело улыбнулась Инга. — Ты думаешь, что, уничтожив пару-тройку десятков «доз», сумеешь изрядно навредить их наркосистеме? Да из-за твоих действий они ничуть не проиграют! Наоборот — взвинтят ещё цены, чтобы оправдать риски. И нарики будут покупать, куда они денутся! Только вот чтобы покупать привычные для них дозы, им придётся находить больше денег, а значит они будут больше нападать, отбирать, красть. Тут бить нужно по крупным игрокам. По главе наркокартеля. Да и потом. Ну, в героической, кровавой борьбе, — она коверкала голос, пыжилась и жестикулировала, подражая юмористам, — ты победишь гидру, отрубив ей голову. Но, как помнишь, у гидры тут же вырастало две новых головы. Свято место пусто не бывает. Сместишь одного урода — на его место тут же выдвинется другой. Это же такой прибыльный бизнес! Ну, допустим, в ещё более кровавой борьбе ты уничтожишь буквально всех мафиози в этом городе! Думаешь, что будет через полгода-год? Ещё худший рассадник. Ведь сейчас сферы влияния и деятельности среди бандитов разобраны, устаканены. Ты их разрушишь — начнётся хаос.

— Так что, — с потерянным видом спросил Дима, — всё напрасно?

— Глупы-ы-ыш! — ласково протянула она. — Я не хочу говорить банальных фраз, потому ограничусь простой истиной: «делай, что должен, и будь, что будет».

Её реакция изрядно потрясла Димины основы. Он не думал, что она будет порицать то, чем он занимается, укорять, пытаться отговорить. Инга ведь сама занималась тем же, причём приходилось действовать, по её редким репликам и реакциям, намного круче и жёстче. Не думал, что и — поддержит. Что в его действиях уж такого особенного, достойного восхваления? Действительно, при его-то способностях и возможностях отдача — минимальная, если вообще заметная. А вот тут и наступило потрясение: он впервые задумался о цели своих действий. О теперешней бессмысленности его «охот». Зачем они? Деньги добыть? Ну так их хватает разве что на карманные расходы. Или вот на коммунальные платежи. Чего он ещё своими нападениями и мелкими кражами добивается? Да вроде бы и ничего. От мажоров он и так ничего не хотел, а наркодиллеры разве что поверили в эдакого робингуда или ниндзю-конкурента, который не сможет долго их водить за нос. Кажется, всё? Ну, и всё, получается. Да-а-а, он не Бэтмен с его системой оповещения и не мультимиллионер и гений Железный человек с его лабораториями, возможностями и публичностью. Он, получается, никто и звать его никак. Сам загнал себя в норку и оттуда иногда погавкивает, считая свои действия чем-то значимым. То ли дело — Инга и та организация, в которую её затащили. Просто ли бандиты или всё же у них есть цель? А если есть, то — какая? Что это такое, кто они там? Инга молчит, на эту тему распространяться не желает. Может, с ними и получится свершать что-то значимое, весомое? Пусть и они грабят, он ведь занимается тем же, но они, видать, не просто так? В смысле — тут всё несколько сложнее?

А Инга упорно не желала его знакомить со своими «угнетателями». Оно, может, и правильно, но вот что-то зудело «внутрях». Пару раз Дима пытался проследить, куда вечерами возвращается его девушка, но оба раза потерпел фиаско. Несмотря на то, что он ускорялся в два раза больше её, она всё равно его замечала. На первый раз ограничилась журением, а вот во второй раз так саданула коленкой под зад, что копчик болел потом целую неделю! «Не, ну её нафиг, лучше не злить. Когда придёт время — сама поведёт на встречу», — так думал Дима. И ждал.

Впрочем, скучать с Ингой не

получалось.

У неё было столько увлечений! Столько необычных для нормального человека хобби! И даже самые привычные занятия она умудрялась обставить таким образом, что приходилось только завидовать её находкам. Вот, например, фотография. Инга увлекалась фотографированием. Более того — она даже зарабатывала на своих работах. Легко могла бы стать очень известным фотохудожником, но вот незадача: ей нельзя было выделяться, становиться узнаваемой и публичной. И ей не нужны были по большому счёту деньги. Так, оплатить ВИП-аккаунты, проплатить какую-нибудь покупку в Интернете, и только. Всё остальное можно было взять где угодно. Сколько угодно. И когда угодно. По большому счёту.

Ну так вот. Фотография. Инга вовсю использовала свои способности ускорять внутреннее время — и тем самым замедляться относительно мира внешнего. Всё, что она снимала в своём ускоренном состоянии, получалось замедленным — если Инга снимала видео и невероятно чётким — если это были фотографии. Даже если то, что фотографировала Инга, двигалось. Особенно если оно двигалось. Фотоаппарат в её руках или на треноге, если только она сама касалась прибора и заключала в своё временное поле — пребывал тем самым в «её времени». Тут совсем не нужно было навороченных и дорогих аппаратов, достаточно было и приличной полупрофессиональной «зеркалки». Техника работала отлично; свет, составляющий всё видимое вокруг, всё равно летел со скоростью, на много порядков превосходящей способности ускоренных. Так что ничто не препятствовало делать чёткие снимки предметов, явлений, объектов, находящихся в движении. Там, где обычный человек не успевал просто среагировать, и даже у робота получались размытые и нечёткие снимки, Инга была на коне. Если бы она была журналистом или учёным — цены бы ей не было. Да вот не повезло миру: её совсем не привлекали лавры журналистики.

И тем не менее, она была художником. Фотохудожником. Иногда она продумывала сюжет, долго возилась с антуражем, скрупулезно подготавливала картинку. Но когда делала снимки и выводила их на монитор нетбука — Дима ахал от увиденного.

Она не пользовалась фотошопом. В редких случаях — чтобы убрать со снимков и намёки на свою фигуру или даже тень. Стопроцентный инкогнито! Когда очередная серия снимков появлялась на странице её сайта, она почти всегда выкладывала и исходники, потому что всегда появлялись скептики, утверждающие, что всё это не взаправду, а подрисовано или сколлажировано. Несколько часов горячих споров, выводы экспертов — всё правда, и вновь споры. Ведь не бывает такой чёткости или такого стечения обстоятельств. Иначе — магия…

О, Дима их понимал. Он уже дважды принимал участие в её фотосессиях. В первой фотосессии они пробрались на монастырскую пасеку, взбудоражили пару ульев, а потом из еле-еле машущих крыльями пчёлок складывали слова, висящие прямо в воздухе. Это было непросто: насекомые всё норовили разлететься, так что приходилось их частенько «возвращать в строй». А во второй раз они пошли на речку на пляж — и лепили водяных человечков из «желе воды». Это было ещё тяжелее, ведь вода, пусть постепенно, не сразу, но ускорялась до их состояния, так что приходилось «лепить» пассами, при помощи палочек и ложек. Инга в очередной раз удивила: она всё это делала уже не впервые, а потому наловчилась. Они рисовали ландшафтные картинки из брызг. По минному полю бежали водяные человечки, а вокруг них вздымались водные взрывы, дробя солнечный свет на радугу. Комки воды как дымящие болиды, падали с высоты, оставляя за собой след из капелек. Это было очень необычно и красиво. И вновь — фурор среди фотохудожников, тысячи копий, куча предложений сотрудничества.

И это только фотография! А ещё и… ой, сколько всего.

Насмотревшись на её художества, Дима аж обзавидовался её придумкам. Даже стал иногда подражать. Использовать, так сказать, «творческий подход» в чудачествах и проделках. Например, однажды он увидел, как парень курит и плюёт себе под ноги. Видать, давно тут стоял ждал: всё вокруг оплевал, валялось несколько окурков. Дима решил над ним подшутить — и проучить одновременно. Он спрятался за ближайшим мусорным контейнером и зорко следил за тем, что делает этот гопник. Тот только «цыкнет» слюной сквозь зубы — Дима тут же ускоряется и узконаправленными воздушными потоками (да просто дул на слюну) направлял плевок ни много ни мало — на ноги гопнику. Раз, другой раз. Тот в мат, ругается на ветер, плюёт в другую сторону — и снова себе на колени попадает. Двухэтажный мат, окурок в сторону. Но вдруг окурок меняет траекторию и планирует аккурат в туфлю. Трёхэтажный мат, мини-гопак, еле достал почему-то постоянно ускользающий «чинарик», бросил в мусорный бак — а вот тут долетело без проблем, никакой ветер почему-то не помешал. Плюнул с досады в ту же сторону… вновь себе на штаны попал. Многоэтажный мат — и больше ни одного плевка. То ли слюна кончилась, то ли запас матов исчерпался.