Ускоряющийся [СИ]
Шрифт:
Из салона стали доноситься звонкие «цок!» — это осколки разбивались о повисший в воздухе металлический поднос. Каждый такой «цок» словно секунда в ходиках напоминала Диме, что времени всё меньше и меньше.
И вдруг Суперпупс понял, что задумала Инга. Это было очень, очень рискованно, это могло получиться только при ювелирной точности и абсолютном самоконтроле и взаимодействии. И это должно было получиться! Иначе всё — зря.
Задумка была сумасшедшей, на грани фола, но терять было нечего — и он решил рискнуть. Идея заключалась в том, чтобы выдернуть детишек из машины при помощи скатертей, да не просто так. Просто так не получилось бы: всё так же изломали бы детишек, только не фронтальным ударом железного бока машины, а выдёргивающим усилием, переданным через ткань. Инга же показала, что что-то крутит. Закручивает. Словно волчок запустила. Словно
Связать несколько тканевых полотен, протащить их между детьми, а потом потянуть один конец на себя, тщательно следя за тем, чтобы ткань нажимала на детское тело, воспринимала его импульс, переводила его в крутящий момент. При этом добавлять потихоньку давление в нужном направлении. Тогда — теоретически! — при тщательной проверке и координации усилий можно добиться того, что тело, мягкое, податливое тело ребёнка, не будет изломано об окружающие предметы. Соприкасаясь на широком фронте вдоль всей скатерти, давление будет распределяться на большую площадь постоянно вращающегося тела, и если нигде не создать концентрации напряжения, то можно будет избежать переломов. Ну, растяжения, ну, обширнейшие синяки. Это ладно. Главное — выкрутить тело из машины, а уж потом ступенчато затормозить его. То уже мелочи. То мы умеем.
Ну-ка, получится, нет?
Следующие несколько десятков секунд были самыми тяжёлыми в жизни Суперпупса. Он медленно, тщательнейшим образом следя, чтобы его временное поле не слишком повлияло на тела детишек, протаскивал скатерти вокруг обречённых. У него ничего не получалось, он начал нервничать, психовать, браниться. Но ощутил на плече крепкую ладошку Инги, глубоко вздохнул — и продолжил. Вот скатерти просунуты за «дальнего» ребёнка, полотно отдано любимой, и та очень медленно, осторожно потянула на себя край. Дима не терял времени зря — и так же осторожно, лавируя теперь между задним креслом машины и тянущимся с двух сторон постоянно поправляемым полотном скатерти, так же медленно протискивал в нескольких сантиметрах от живого человечка «свою» скатерть. Нет, их общую с человечком скатерть. Это полотно связало их в единое целое. Дима осторожно потянул за край, и материя послушно потянулась за ним, но быстро, слишком быстро! Ромин сын, подстёгнутый скатертью — а в его времени это было не мягкое касание, а хлёсткий удар — качнулся много быстрее положенного. Инга зашипела сзади, а Дима от отчаянья застонал: мальчика от его дёрганий несло просто в железную переборку открытой двери. Суперпупс вновь потянул за скатерть, та зацепила мальца за плечо и стала разворачивать. В следующие несколько секунд Дима пытался спасти лоб Роминого сына от соприкосновения с потолком машины и совсем не видел, как дела у Инги. Судя по шипению и растянутым проклятиям, не очень. Дима бросил взгляд на её старания и чуть не поседел: мастерски закручиваемая девочка только набирала скорость, Инга только начала её вытаскивать из машины. Сминаемый бок, расплёскивающий от себя ошмётки внутренней обшивки, был в каких-то сантиметрах от девочки! Усилием воли Дима вернулся к своему «подопечному»: он как раз «выкручивался» из дверного проема наружу. Суперпупс вслушивался в какофонию звуков, что раздавалась отовсюду. Он с ужасом ждал глухих и звонких хлопков ломаемых костей, но секунды шли, отнимая у ускоренных годы и годы — а этих жутких звуков не было слышно.
Дима чуть не разрыдался от счастья, когда мальчишка, вращаясь, «вылетел» наружу. Суперпупс тут же стал увлекать его в сторону, давая, во-первых, больше места для Инги, а во-вторых, уводя малыша с траектории сцепившихся машин. У девушки, сколь скрупулезно она не старалась выдернуть девочку из машины, всё же не обошлось без накладок. Когда она уже почти вытащила ребёнка из обречённой машины, та зацепилась ножкой о распахнутую дверцу. Её завертело в противоположном направлении. Инга, вскрикнув, развила бешенную активность, стараясь уберечь тельце от каких бы то ни было столкновений с предметами. Это ей удавалось, с большущим трудом, но удавалось! То голова, то ножки девочки проплывали всё в тех же нескольких сантиметрах от всё так же надвигающихся остовов машин. Дима кинулся было на помощь Инге, но та упрямо мотнула головой, рыкнула, мол, спасай мальца, справлюсь — и продолжила свою индивидуальную войну за жизнь чужого человечка.
Самое худшее было позади. Оставалось «затормозить» ребёнка и обеспечить его по возможности безболезненное приземление. Благо, вскоре заканчивалось дорожное полотно
Реальность плавно накатила, пришли звуки, мельтешение и неразбериха.
Это мы тоже проходили. Главное — вовремя смыться.
Дрожа от пережитого, еле стоя на ногах от выплеснутой энергии, Дима с трудом добрался до уже знакомого по скатертям и подносу кафе и со стоном плюхнулся на кресло за свободным столиком. Через полсекунды рядом с ним приземлилась Инга. Тяжело дыша, они смотрели на то, что происходило на перекрёстке.
Для обывателей всё произошло как-то слишком быстро и непонятно. Вот визг тормозов, грохот! Бетоновоз со всей своей исполинской массой ударяет прямо в бок «Тойоты». Удар такой сильный, что машину наполовину сминает, пассажирские двери едва ли не сносит напрочь, да так удачно, что через них вылетели дети, сидевшие на заднем сидении. Водитель выжил. Получил сотрясение мозга, но умудрился сам выбраться наружу и тут же кинуться к задней дверце. Начал звать по именам детей, и те — вот чудо! — ответили плачем из кустов, куда каким-то невероятным образом закинуло. Бросившиеся на помощь люди видели, как мужчина, сам окровавленный, прижимает к себе мальчика и девочку, тоже истекающих кровью. Каким чудом детишек выкинуло из машины так, что они не зацепились за металлический каркас и не раскололи головы о стекло окна? Как вообще такое возможно?
Тормозили машины, выходили из них люди, прохожие и зеваки бросились на помощь. Кто-то, правда, просто достал мобильный и начал снимать видео.
Что здесь случилось, знали только двое. Парень и девушка. Они сейчас окрикнули испуганного официанта, озадаченного пропажей подноса из рук и скатертей со столов. Он как-то даже и не заметил появления новых посетителей, да и не мудрено: все сейчас были заняты трагическим ДТП, произошедшим в каких-то тридцати метрах отсюда. Официант не расслышал, что заказали новые посетители, только краем глаза заметил, что у молодого человека почему-то кровоточит одна рука. Порезался, что ли? А когда повернулся к нему, чтобы уточнить заказ, то новых посетителей не было. Ушли куда-то. А может, почудились?
К счастью, авария произошла столь неожиданно, что никто загодя не был к ней готов, никто специально не снимал на фотокамеры или сотовые. Тем не менее, несколько видюшек с видеорегистраторов машин тут же засветились в профильных блогах. «Страшное ДТП», «Чудесное спасение» запестрило там, сям. Люди пытались делать анализ произошедшего, но, к облегчению ускоренных, съёмка была вскользь, захватывала краешек, была очень размыта. Камера видеонаблюдения на перекрёстке вообще обновляла снимки раз в три секунды, так что момент аварии на ней не запечатлелся.
Стоп-кадры, на которых специально выделяли размытые фигуры, отдалённо напоминающие людские, вызывали у многих лишь скепсис и недоверие. Кто-то говорил о «Фотошопе», кто-то — о призраках и ангелах-хранителях. Да ещё вот совсем недавно на экраны вышел голливудский блокбастер про очередного комиксного супермена, и тот, как порядочный «супер», спасал попавших в беду. Так что большинство признало в съёмках вирусную рекламу этого блокбастера.
И всё же двух человек эти ролики зацепили больше остальных.
Первый — Шатун — сидел, обложенный снимками и отпечатанными скриншотами на рабочем месте. На одних снимках им же маркером были проставлены какие-то отметки, цифры. На других обрисованы лица, иные зачёркнуты, другие — жирно обведены. Тут же присутствовали списки и коллективная фотография пожарных одной станции. Копия коллективного снимка была безнадежно испорчена: все лица на ней были замалёваны, а по периметру громоздились большущие вопросительные знаки. Поверх этой испорченной фотографии лежал скриншот стоп-кадра съёмки какого-то пожара. Молодой закопчённый человек устало оттирал копоть со лба. Он был в костюме пожарного, но почему-то прятался за машиной. В съёмку он попал случайно, вскользь, потому лицо видно было нечётко. Список был подписан лаконично: «Кто это?»