Условия договора
Шрифт:
– Что же делать? - поинтересовался Бочаров.
– Дождемся, когда вернется Парулава. Если он ничего не выяснит, у меня просьба к Георгию Ираклиевичу.
– Какая? - спросил я.
– Как вы насчет посещения Замтарадзе? Вместе. Я ведь эксперт, не оперативник. У вас с ней контакт, ну а я - на правах старого знакомого.
– Я не против. Только с какой целью?
– Покажем ей черный футляр. Она женщина мудрая, все поймет без объяснений. Когда-то она знала много скрытых любителей среди ювелиров.
– Договорились. Я сейчас в пароходство, а
– Цветами займусь я. У Марии Несторовны особый вкус, она обожает махровые гладиолусы. Вот я их и подберу.
Футляр
Изучив в пароходстве списки участников прошлогодних круизов на "Дарьяле", я довольно скоро установил: Джон Пэлтон был на его борту весной прошлого года. Занимал ту же самую каюту - люкс-А по правому борту. Единственное отличие: в тот раз Пэлтон был без секретарши. Удостоверив на всякий случай этот факт заверенной выпиской, я позвонил Телецкому:
– Эдуард Алексеевич, я свободен. Как насчет цветов?
– Купил. К тому же вернулся Парулава. Как и ожидалось, поиски оказались безрезультатными. Никто из указанных в списке о таком заказе не слышал.
– Значит, едем к Замтарадзе?
– Сейчас я ей позвоню, вы выезжайте. Встретимся около ее дома.
Как и ожидалось, махровые гладиолусы подкупили и размягчили Замтарадзе. Мария Несторовна с видимым удовольствием ставила их в вазу, долго поправляла букет. Бросив еще раз ласковый взгляд на цветы, выслушала нас, взяла в руки черный футляр. Раскрыла, потрогала обтяжку из серой замши, грустно усмехнулась:
– Крутая вещь - время... Очень крутая.
– Этот футляр вам о чем-то говорит? - спросил Телецкий.
– Увы, Эдуард Алексеевич, о моей юности. Что только я не делала... Элеутерококк, женьшень, дыхание по всем системам, питание по всем системам, личный суперэкстрасенс. Все тщетно. Время уходит, а с ним - и юность. Так вот, дорогие друзья, копию эту сделал не ювелир. Ее сделал великий мастер. Фамилия его Лолуашвили. Зовут Элиа Соломонович.
– Как? - не выдержал я. - Но ведь Лолуашвили - учитель!
– Верно. Он преподавал физику, химию. А в свободное от работы время...
– Выходит, он меня обманул? - Я коротко рассказал Замтарадзе о встрече с Лолуашвили.
– Боюсь, вы недалеки от истины.
Срыв
Услышав условный звонок в дверь, Джомардидзе осторожно подошел к окну. Стал сбоку, проверил - улица пуста. Подошел к двери. Условный звонок раздался снова. Джомардидзе заглянул в глазок. Увидев знакомый силуэт, облегченно вздохнул - Главный. Открыл дверь.
Главный кивнул, прошел в комнату, сел, поставил на пол дипломат. Некоторое время изучал его, Бугра. В голове крутнулось: а что если сейчас завалить Главного, выбрать момент и завалить? Он, Бугор, в квартиру все равно больше не вернется. Пояс же с валютой и перстень останутся при нем. Нет, ни к чему, пустое. Да и Главный может еще пригодиться.
Будто угадав его мысли, Главный спросил глухо:
– Что долго не открывал? Мандражил?
– Что мандражить, товар при мне. Я ведь, Сергей Петрович,
– Куда б ты слинял? - Главный даже не смотрел на него. - Кто б у тебя взял этот товар? - Рука его потянулась к карману пиджака, вползла в него, застыла. Ясно, он с оружием.
Главный прав. Он, Бугор, товар этот не сдал бы никому.
– Сергей Петрович, я ведь так. - Косясь, Бугор отошел к стоящей в углу раскладушке. Не упуская из виду руку Главного в кармане пиджака, в которой, наверняка, был пистолет, присел, достал из-под матраса плоский нейлоновый пояс, набитый пачками долларов. Лихо снимала его с себя в пустом гараже девица, которая была с фирмачом! Лихо... Поискал в наволочке - вот он, байковый сверток. Легко сжал - перстень здесь, ощущается под тканью. Вернулся к столу, положил перед напарником сверток, рядом - пояс.
Главный взял нейлоновую кишку, помял, достал пачку с зелеными бумажками. Спросил:
– Здесь все?
– Обижаете, Сергей Петрович! У нас же с вами были... условия договора. Да и потом...
– Что?
– Да и потом, зачем мне грюны*? От них одна морока.
______________
* Грюны (жарг.) - доллары.
– Верно. Грюны тебе ни к чему.
Бугор проследил, как Главный перекладывает валюту в кожаную сумку. Вот напарник развернул байку, положил на нее перстень. Стал разглядывать. Сказал наконец:
– Хорошо сработали.
– Да, - согласился Бугор.
– В этом хорошо. - Главный помрачнел. - А вот джвари из-за тебя упустили.
– Сергей Петрович, откуда ж я знал, что джвари у Вити?
– Сказано было: не трогай его.
– Ну, а сдал бы он нас ментам?
– Никому бы он нас не сдал. Только поздно об этом говорить.
Главный помолчал и подвинул к Бугру новой дипломат:
– Твое.
Бугор взял дипломат, положил на стол, открыл:
– Сколько?
– Пятьдесят, как договорились.
Пачки в банковской оклейке уложены плотно, по виду так и есть пятьдесят тысяч. Разорвал одну, вторую. Кажется, обмана нет. Теперь он при фанере. Вдруг почувствовал: сейчас не выдержит, завоет по-собачьи - так хочется марафету.
– Сергей Петрович, а порошок? Не забыли?
Главный порылся в сумке, достал пакет, протянул:
– Гуляй.
Такой большой упаковки Бугор в жизни не видел. Взял пачку, надорвал марафет.
– Все мне?
– Тебе. - Главный встал. - Давай ключи, и разбежимся.
– Понятно.
– Сюда больше не приходи, засветимся оба.
Улыбаясь и чувствуя увесистость пачки, Бугор следил, как Главный отступает к двери. Вот он нащупал замок, сказал:
– Давай ключ. Уйдешь - захлопнешь.
Бугор достал ключи, бросил. Главный поймал связку на лету. Спросил:
– Что дальше будешь делать?
Они стояли и смотрели друг на друга, будто караулили.
– Прыгну в Кутаиси, у меня там человек и избенка с громоотводом. Буду жить тихо. - Кутаиси он назвал для понта, на самом деле человек и избенка с громоотводом ждали его в Зугдиди.