Условия соглашения

Секстон Мари

– Вообще-то, знал.

– Мой сын тоже врач. И он женился на докторше.
– Он остановился, выглядя смущенным.
– Не для того, чтобы заниматься женскими делами. Я имею в виду женщину-врача.

– Я понял.

– Ну, в общем, мой сын хочет, чтобы Фил занялся медициной, но я сказал ему, что он слишком умен для этого. В наши дни все врачи - эгоисты. Но фармакология! Вот где можно найти по-настоящему умных профи.

– У меня такое чувство, что он последует твоему совету.

Папаша принялся за салат, и некоторое время они сидели молча, наблюдая

за игрой. Фил всегда смотрел бейсбол только с Папашей. Он не знал, хороши ли команды, о которых шла речь, и ему было все равно. Он просто знал, что для Папаши это лучше, чем реалити-шоу.

– Вкусно, - сказал папа несколько минут спустя.
– Обычно я не любитель кроличьих блюд, но это и вполовину не так плохо.

Фил сдержал улыбку. Именно это говорил папа каждый раз, когда ел салат.

– Я рад, что тебе понравилось.

Папаша повернулся к нему с широко раскрытыми от удивления глазами.

– Фил! Когда ты пришел?

– Всего несколько минут назад. Как у тебя дела на этой неделе?

– Чертова медсестра постоянно переключает канал на моем телевизоре. На днях мы смотрели какую-то ерунду с ребенком по имени Бу-Бу. Ты можешь в это поверить? Кто, черт возьми, так называет своего ребенка?

– Я подозреваю, что это всего лишь прозвище.

– И все же я рад, что ты здесь.
– Он начал оглядываться по сторонам.
– Где мой звонок?
– Он поднялся на ноги и, шаркая, подошел к спинке стула, чтобы поискать.
– Я хочу познакомить тебя с моей новой медсестрой. Не фанатка «Бу-бу». Другая. Где этот чертов звонок?

– Какая медсестра, Папаша?

– Ее зовут Мэнди, и она очаровательная. К тому же не замужем. Я спрашивал.

Даже когда память не подводила Папашу, он имел привычку забывать о гомосексуальности Фила.

– Я встречался с Мэнди. Даже если бы я пошел этим путем, сомневаюсь, что ей было бы интересно.

– Почему, черт возьми, нет?
– Папаша все еще искал кнопку вызова.
– Вы отличная партия.

– Спасибо, но ты не совсем беспристрастен.

– Это не значит, что не стоит приглашать ее на свидание.

– Ни один двадцатидвухлетний, такой симпатичный, как Мэнди, не захочет встречаться с кем-то, кому за сорок.

– Тебе всего тридцать шесть. И вообще, может быть, ей нравятся мужчины постарше. Не помешает спросить, не так ли?

Фил подавил желание вздохнуть.

– Ладно, Папаша. Я спрошу ее, когда буду уходить.

Неправда, но это, по крайней мере, остановило бы Папашу от звонка бедной Мэнди и шума по поводу того, что она должна встречаться с его внуком-геем.

– Хорошо.
– Папаша прошаркал обратно к своему стулу и плюхнулся на него.
– Ага!
– Он поднял кнопку звонка.
– Он все время был здесь. Я сидел на нем!

Фил рассмеялся.

– По крайней мере, ты его нашел.

Папаша тоже рассмеялся и отложил зуммер в сторону. Затем его взгляд упал на почти пустую миску.

– Что это, черт возьми?

– Что не так?
– Спросил Фил.

– Кто-то съел весь мой салат!

Глава 6

В

течение следующих нескольких дней Ривер был слишком занят, чтобы думать о Филе. Всякий раз, когда в неотложке не хватало врача, вызывали его. Все знали, что ему было трудно отказывать. В результате у него не было ни одной свободной ночи больше недели. К тому же, луна была полной. В ординатуре он узнал, что мифы существуют не просто так. Все неприятности случались, когда луна становилась полной. Риверу оставалось всего два часа до конца его десятичасовой смены, когда Карен жестом остановила его.

– Что у нас тут?
– спросил он.

Он по глупости мечтал о старых временах, когда медсестра вручала ему бумажную карту. Теперь все было в электронном виде. Некоторые врачи таскали с собой ноутбуки, но Ривер находил их громоздкими. Как только он оказывался рядом с пациентом, он загружал информацию о нем в компьютер смотровой, но, честно говоря, нескольких минут разговора с медсестрой обычно давало больше, чем пяти минут, проведенных за просмотром компьютерного экрана.

– Третья смотровая. Изабель Бишоп. Двадцать три. Утверждает, что упала с лестницы.

– Утверждает?

Она пожала плечами.

– Судите сами.

Изабель была миниатюрной во всех смыслах этого слова. Сидя на смотровом столе в больничном халате, болтая босыми ногами, она больше походила на ребенка, чем на взрослую женщину. Ривер провел обследование, перепроверил показатели, задал вопросы, но получил односложные ответы. У нее был синяк под глазом, синяки на шее и предплечье, и Ривер заподозрил спиральный перелом левой плечевой кости в результате вывиха руки.

Медсестра вышла из смотровой, как только Ривер закончил осмотр. Ривер решил, что, возвышаясь над Изабель, он не слишком-то успокаивает ее нервы. Он сел на маленький табурет на колесиках, стоявший в комнате, надеясь, что она почувствует себя лучше, если ему придется поднять голову, чтобы увидеть ее, а не наоборот.

– Значит, вы упали?
– спросил он, стараясь не выдать своего скептицизма.

Она колебалась.

– Да.

– Вниз по лестнице?

– Ага.

– Обычно, когда люди падают с лестницы, мы видим повреждения запястья, потому что они пытаются удержаться на ногах. Если не запястья, то бедро и плечо. Ушибы ребер.
– Он провел рукой по правой стороне спины, чтобы продемонстрировать.
– Эта часть спины, как правило, ударяется о ступеньки, когда мы скользим вниз.

Она пожала плечами.

– И что?

– Травмы, которые у вас, на самом деле не соответствуют падению.

Она прикусила большой палец.

– Наверное, я упала по-другому, вот и все.

– Послушате, Изабель. У меня есть определенные вопросы, которые я должен задать, хорошо?

– У меня есть выбор?

– Вы можете не отвечать, но я должен спросить.

Она вздохнула.

– Что угодно.

– Вы замужем или состоите в настоящее время в романтических отношениях?

– Да.

– Подвергались ли угрозам или физическому насилию со стороны вашего партнера?