Услышь моё молчание
Шрифт:
– Диванчик неподалёку от бара, там двое мужчин, - указал направление фотограф.
– А-а. Знакомые всё люди. И кто тебя из них раздражает?
– Блондин.
– И чем Карель успел отметиться? — сразу нахмурившись, спросил Троицкий.
– Да была у нас эпопея больше года назад. У меня в Париже выставка была. Познакомились, начал клеиться, пришлось отшить. Вежливо. Дело усугублялось тем, что у меня был заказ от его компании. У тебя с ним что-то есть? — заметив перемену, задал вопрос Герман. В принципе, снимать он уже закончил, так что можно было поговорить. Он
– Как тебе сказать?.. Он — моя головная боль, - вздохнул танцор.
– Стоп! Кажется, я знаю! Он пришёл ко мне в номер, и пока я объяснял ему, как можно деликатнее, что он мне на фиг не нужен, этот понятливый господин изволил напиться вдрызг. А мне пришлось до утра слушать жалобы на одного мелкого блондина, истрепавшего ему кучу нервов. Француз упомянул, что он такая же зараза, как я, - засмеялся Герман, бросив хитрый взгляд на Артёма. Тот поднял лицо вверх, типа потолок решил внимательно рассмотреть и прикусил нижнюю губу. — Точно ты!
– Я! — повинился Артём без какого-либо раскаяния в голосе. — Он же… Влюбился я в него, как только увидел, только у Алана на лбу было написано большими буквами — КОБЕЛЬ! А я в очередях стоять не люблю. Вот так и общались несколько лет: он ко мне — я от него, хотя очень хотелось тоже к нему. Только я же не мазохист, сам себе боль причинять.
– Я так понимаю, что что-то изменилось? Карель смотрит на тебя глазами побитой и очень голодной собаки.
– Полгода назад я тактику сменил и переспал с ним, а потом уехал.
– И как?
– Агентурные данные говорят, что у него нервное состояние, свидетельствующее о недотрахе и работает он теперь много, очень много, почти с утра и до поздней ночи.
– Попробовал деликатес, на дешевку больше не тянет. А деликатес далеко-о-о!
– Кх-х, - закашлялся Артём. — Такой кулинарный комплимент мне впервые говорят.
– На здоровье, - махнул рукой Герман. У него почему-то начало подниматься настроение, хотя несколько дней он хандрил. От Гриневского бегать оказалось не так уж и легко, хотя, Алекс его и не доставал слишком сильно. Да и бегал Герман больше от собственных желаний и соблазнов. Он даже к Артёму прицепился с этой фотосессией накануне новогодней ночи только из-за своей хандры.
– Ну, Карель понятно, почему на нас таращится, а вот Гриневский отчего глаз не сводит? Я тут не при делах. Мы слишком давно знакомы.
– Это мой персонаж, - вздохнул Герман.
– Между прочим, Алекс отличный парень.
– Знаю. Это мои тараканы, Артём.
– Слышь, чемпион, а ты танцевать не разучился? — вдруг поинтересовался Троицкий, наклонившись к самому уху Германа. — С нашей примой ты зажигал недавно? Она тут все уши прожужжала, если бы ей такого партнёра в своё время, титул чемпионов мира был бы в кармане.
– Лесть и подхалимаж! До чемпионата мира нам с Ингой было как до луны. А ты откуда знаешь, что я когда-то занимался танцами?
– Я видел тебя когда-то на соревнованиях. Мне до вашего уровня было далеко, конечно. Как ты здесь зажигал я не видел. А вчера ты позвонил и представился, имя всплыло в памяти. Потом в свой
– Замужем за престарелым миллионером в штатах. Родила ему сына, теперь ждёт, когда муж ласты склеит, чтобы наследство попилить с его детками, - пожал плечами Герман, не желая углубляться в подробности жизни бывшей невесты.
– Фиг с ней. У меня предложение. Давай нервишки этим двум красавчикам помотаем? Чтобы им жизнь мёдом не казалась?
– То есть?
– Батл, Герман. Повеселимся, другим настроение поднимем. Или слабо, чемпион? — Артём шустро вскочил на ноги и поманил к себе Германа, хитро поигрывая бровями. — Давай! Сидишь, как старик на завалинке. Боишься, что проиграешь?
– Провокатор! — обозвал танцора Герман, вставая и снимая обувь, а затем и тонкий кашемировый свитер. По залу прокатилась волна оживления. Снующие туда-сюда служащие начали подбираться поближе к сцене, учуяв что-то интересное.
– Эй, народ! А куда наш ди-джей смотался? Только же тут был, - покрутился Артём, выискивая по залу пропажу.
– А он покурить вышел, Тём, - крикнул кто-то.
– Это надолго, - посокрушался Троицкий, но недолго. Он недолго думая обратился к бармену, меланхолично протирающему и так сияющие стаканы. — Дружище, вруби нам музычку!
– Тёмыч, так у меня же своя подборка, ты под неё не танцуешь, - ответил бармен.
– Я под такую музыку не выступаю, а вот потанцевать совсем не против. Врубай! Только громче!
– А что у него за музыка-то? — поинтересовался Герман, успевший за это время немного размяться.
– Он повёрнут на Джей Ло! В машине, в телефоне, здесь в баре. Везде только она. Вот! Я же говорил, - Артём щёлкнул пальцами, расслышав первые аккорды зажигательной мелодии.
– Не так уж плохо, - произнёс Герман, обходя Артёма по кругу плавной текучей походкой, слегка постукивая ладонями по бёдрам в такт музыке. — «Ni tu ni yo» хит вполне свеженький, да и Джей Ло дама горячая. Чего стоим, кого ждём, звезда танцпола и шеста?
– Поехали! — дал отмашку Троицкий, начиная их необычную дуэль.
В крови потихоньку разгорался привычный огонь, улыбка азарта сама наползала на губы, когда Герман наблюдал за точными, пластичными движениями Артёма. Он великолепно импровизировал, удачно сплетая классические движения бального танца и уличный дэнс. Герману оставалось только наслаждаться и не отставать. Стихия танца захватила его, и под чарующий голос пуэрто-риканской красавицы он перехватил ход и ответил Артёму. Герману самому нравилось импровизировать, и он удачно вписал в ритм танца фрагменты пасадобля и фламенко, словно вызывая соперника на поединок. Он никогда не участвовал в танцевальных батлах так как чинные соревнования бальников были далеки от пропитанных страстью, адреналином и азартом уличных и клубных танцевальных дуэлей. Он не стремился на самом деле перетанцевать Артёма, а просто наслаждался процессом, тем не менее, отдаваясь танцу полностью.