Усмиритель душ

Priest P?

Да Цин сдался на восьмой девушке и уселся, как статуэтка, рядом с бесящимся Юньланем.

— Хватит гоняться за ними, — мяукнул он, — это же просто неупокоенный дух или иллюзия, повторяющая настоящее самоубийство.

Чжао Юньлань не обратил на его слова никакого внимания.

Очень скоро физическая подготовка начала его подводить, и на очередном повторении Юньлань выдохся окончательно.

—

Ты разве не понял ещё, что она не человек? — вздохнул чёрный кот.

— Откуда ты знаешь, что это одна и та же девушка? Почему так уверен, что с каждым повтором мы остаёмся на том же месте? Правило третье: не строй догадок, — твёрдо возразил Юньлань, бросив на кота острый взгляд. — Или ты обленился настолько, что и правила уже забыл?

— Да, давай, продолжай, — недовольно буркнул чёрный кот, виновато помахивая хвостом, — мне несколько тысяч лет, и какой-то мелкий человечишка смеет на меня ругаться!..

— Я тебя кормить перестану, — пригрозил Чжао Юньлань.

Умные кошки знают, когда нужно придержать лошадей, и Да Цин живо сменил свой ленивый тон.

— Мяу.

В этот момент на крышу выскочила девятая девушка, и Чжао Юньлань крикнул ей:

— Эй, подожди! — Но она, не обратив внимания, только быстрее рванула к краю. — Да блядь! — Юньлань снова не сумел никого удержать и, не сдержав злости, ударил ладонями по холодным перекладинам заграждения.

— А знаешь, — снова заговорил Да Цин, подобравшись поближе, — может, ты и прав. — Встав передними лапами на перекладину, он старательно к ней принюхался. — Неупокоенные души, конечно, могут оказаться навечно прикованы к месту своей гибели, вынужденные повторять воспоминание о ней вновь и вновь, но всё же умирать они обычно не торопятся.

— Тогда что происходит? — спросил Чжао Юньлань.

— Недобрая воля. — Пушистой мордочка Да Цина стала очень серьёзной. — Самоубийство — неестественная причина смерти, и такие души чаще всего не имеют возможности переродиться. Многие из них, запертые между мирами живых и мёртвых, теряют себя и забывают, кем они вообще были.

— От недоброй воли разве что холодок пробежит по спине, разве она может убивать?

— Скорее нет, чем да. Но она исходит от осколков душ, а если таких осколков несколько, то и недоброй воли может оказаться достаточно, чтобы обрести плоть. Может, так эта девчонка и появилась: воплотилась из недоброй воли множества расколотых душ.

— И что это воплощение из себя представляет?

— Недобрая воля отличается от гнева. Её порождение не наполнено злобой, и преследовать она может только тех, кто и так кишит призраками. И у неё точно не хватило бы сил

вспороть кому-то живот, — продолжил чёрный кот. — Это не наш убийца. Пойдём отсюда.

Но Чжао Юньлань медлил.

— Ну почему ты такой упрямый? — вздохнул чёрный кот. — Нашему делу уже много тысячелетий, некоторые правила потеряли свою силу, зачем ты так упираешься?

— Я всё ещё думаю, что… — Юньлань замолчал, заметив подбирающуюся к ним десятую девушку.

Они оба с котом напряглись, когда она бросилась вперёд, перескочила заграждение и попыталась спрыгнуть с крыши.

Но Чжао Юньлань, ощутив едва уловимое отличие, изо всех сил рванул ей наперерез и схватил за пояс. Вены на его запястьях вздулись от напряжения: в этот раз его руки стиснули живого, настоящего человека.

Чёрный кот, распахнув изумрудные глаза, в изумлении вскочил на заграждение.

А Юньлань к своему стыду обнаружил, что попался в ловушку: все его силы уходили на то, чтобы девчонка не свалилась вниз. Вытащить её он не мог, да и сам едва держался за заграждение, опасно кренясь вниз. Тут ещё и девчонка пришла в себя, зависнув на высоте восемнадцатого этажа, и задёргалась, закричала от ужаса.

— Не двигайся, или нам обоим конец! — рявкнул на неё Чжао Юньлань. — Замри!

Заграждение, довольно старое, глухо скрипнуло под их весом и начало разваливаться.

Чжао Юньлань, словно не заметив, продолжил:

— Спокойно, всё будет хорошо, только держись…

Заграждение под ними сломалось с громким предательским хрустом.

За спиной у Юньланя раздался жутковатый смех: словно на крыше было полно людей, и каждый из них был вне себя от счастья, видя двоих несчастных на грани смертельного падения.

— Мяу! — яростно завопил Да Цин.

И в тот момент, когда заграждение начало рушиться, на крышу кто-то ворвался и с нечеловеческой скоростью бросился к краю. Чжао Юньлань развернулся ужом и подтолкнул девчонку наверх, в руки этого человека, и тот поспешно втащил её наверх.

Сам Юньлань повис над пропастью, цепляясь за край крыши. А Да Цин вдруг понял: их спасителем был профессор Шэнь.

Торопливо отпихнув девчонку за спину, Шэнь Вэй склонился над краем и крепко взялся за руку и плечо Юньланя.

— Держись за меня, скорее!

Глава 7.

Юньлань разжал хватку и вверил свою жизнь в руки Шэнь Вэя так легко, будто бы свисал с невысокого уступа, а не восемнадцатого этажа.