Усмирители

Гамильтон Дональд

– Не понимаю. Дежурный офицер попросту нажмет кнопку и уничтожит вышедшую из повиновения ракету - вот и все.

– Разумеется, нажмет. И неприятно удивится, не заметив, ни малейшего действия. Объект уже подготовлен моими людьми прямо на базе, боевая головка установлена. А эта модель, - он кивнул в сторону колокольни" - как раз и предусматривает электронное подавление всех мыслимых систем защиты. Предыдущие установки таким свойством не обладали... Мистер Хелм!

– Да?

– Вы еще немного поживете, ибо я намерен допросить вас.

Но женщина особой ценности не представляет. Понимаете? Прошу: не делайте глупостей.

– Не буду. Когда начнется представление?

– Птичка вылетает в десять. К этому времени бункер доктора Ренненкампфа уже набьется учеными, сенаторами и конгрессменами до отказа. К сожалению, отсюда мы ничего, кроме вспышки и грибовидного облака, не различим. На вспышку смотреть нельзя, сами знаете...

Мы остановились подле хижины. Вегманн любезно распахнул дверь, повел пистолетным стволом, пропустил нас вперед. Гудели движки, строение ощутимо дрожало. В воздухе стоял противный запах солярки.

– Надеюсь, вам здесь понравится, - сказал Вегманн.
– По крайней мере, тепло... Принимайте гостей, господин Ромеро!

Никто не ответил. Окна были заклеены черной бумагой, хижину освещала только сорокаваттная лампочка, свисавшая на длинном проводе с толстых потолочных балок.

Половину пространства занимали машины, и грохот стоял неописуемый. Покорный слуга завертел головой, ища незримого господина Ромеро, предполагая, что сейчас увидит шестого члена славной команды.

Но Вегманн прошагал мимо и с размаху пнул валявшийся в углу предмет:

– Оглохли? Друзья в гости пожаловали, встречать пора! Кстати, вы с ними весьма нелюбезно поступили, теперь извиняйтесь, коли сумеете.

Куча тряпья зашевелилась. И оказалась небольшим человеком в габардиновом пальто - измызганном, запятнанном соляркой. Черные, немытые, нечесаные волосы падали на пепельно-бледное - за вычетом нескольких впечатляющих кровоподтеков - лицо. Черные крысиные усики обвисли. Я глядел на человека, пытавшегося протаранить нас у перевала Сан-Агустин. Я повстречал распорядителя из "Чихуахуа".

Глава 24

Ломать голову и строить догадки не стоило. В нашем деле сразу же постигаешь несложную истину: решать задачу, ответ которой напечатан в конце учебника, - просто бесцельная и никчемная трата умственных усилий. Наш сокамерник сам поведает обо всем. Если, конечно, успеет рассказать, а мы - выслушать...

Лежа ничком на грязном полу, я усердно пробовал все древние как мир способы ослабить веревку, заново обвиваемую вкруг моих щиколоток. Однако Вегманн свое дело тоже знал, и у меня ровным счетом ничего не получилось.

– Пожалуйте, миссис Хэндрикс!
– крикнул он, разогнувшись. Толкнул Гейл, опрокинул, скрутил вдвое быстрее - она, разумеется, никакими хитрыми трюками не владела.

– Теперь - до свидания! Мистер Хелм, пожалуйста, не вздумайте ценой собственной жизни попортить генератор либо дизель! У нас имеются

великолепные аккумуляторы - на всякий случай! Своих же товарищей оставите в холоде и темноте! А мы не пострадаем!

Он окинул нас оценивающим взглядом, помедлил, проверил путы на субъекте по имени Ромеро, повернулся и оставил нас лежать в грохоте, вони и грязи. Но здесь и впрямь было тепло, а посему жаловаться не пристало.

– Гейл!
– заорал я, когда входная дверь захлопнулась и миновало некоторое время. Гейл Хэндрикс повернула голову:

– Он убьет нас? Убьет?.. Но что же делать? По сравнению с прежней избалованной техасской неженкой, она сделала изрядный шаг вперед по части хладнокровия и самообладания. Сколько неиспользованных возможностей кроется в некоторых людях!

– Слушай внимательно!
– сказал я.
– Думаю, Вегманн пришлет сюда надзирателя! И догадываюсь, кого именно! Лишь только скотина войдет, закатывай истерику. Буйную. Веревки в руки-ноги поврезались, не могу валяться, точно свинья в грязи, помру сейчас! Спектакль по всем правилам. Отвлекающий маневр, Поняла?

Гейл заколебалась:

– Думаешь, поможет?

– Прочее - моя печаль. Бейся и кричи от ужаса и ярости! Забудь о вшивом самолюбии: проси, моли, клянчи. Но, Бога ради не бросай на меня взглядов - даже беглых. Еще лучше: забудь обо мне полностью. Иначе все погубишь.

Мгновение-другое она молча глядела мне в глаза.

– Хорошо... Хорошо, Мэтт...

– А сейчас давай-ка перекатимся и побеседуем со старым приятелем. Сделай два оборота влево - и мы вполне сможем заняться l`amour de trois<Любовью троих (франц.)>!

– Сволочь, - впервые ее времени выезда из Руидосо улыбнулась Гейл.
– Похабная, развратная, жестокая, сообразительная, любимая сволочь!

Я ухмыльнулся:

– От развратной, двуличной, любимой, безмозглой сволочи слышу...

Дабы неуклюже усесться втроем, спиною к спине, покорному слуге, Ромеро и Гейл потребовалось минут примерно пять.

– Ну-с, милостивый государь, - ядовито произнес я, - вы паршивый актеришка в дешевом смокинге, велящий девицам раздеваться донага и при этом целующийся с микрофоном. Еще вы - омерзительный шофер-лихач. А еще кто?

– Слушай?..
– вскинулся было Ромеро. Но тут же осекся. Ухмыльнулся. И негромко произнес некое словцо. Я уставился на распорядителя, ушам не веря. Не то, чтобы словцо было совсем уж волшебным. При таком изобилии специальных служб невозможно установить постоянный общий пароль: его кто-нибудь где-нибудь неминуемо выдаст. Вдобавок, зачастую лучше и безопаснее иметь дело с противником, нежели с соратником.

Но временные пароли все-таки устанавливаются и даже иногда сообщаются коллегам. Вероятно, тотчас делаются известны всем неприятельским агентам от Мэйна до Калифорнии. Повторяю: цена подобным паролям - грош. И все же, все же... Кое-что прояснялось. Я дал надлежащий отзыв. Глаза распорядителя слегка распахнулись.