Усмирители
Шрифт:
– Джим Ромеро?
– представился он.
– Мэтт Хелм.
Сообщать кодовые имена посторонним воспрещается.
– Какого черта не глядишь" куда едешь?
– Какого черта не глядишь, куда пинаешь?
– скривился Ромеро.
– О, Господи, ну и глупость! Повстречал Пейтона?
– Ага.
– Пейтон заведовал моей нынешней работой. Это я натравил его на вас, после неудачи у перевала.
– Вряд ли удостоишься поощрения, - ухмыльнулся я.
– Пейтону в некотором роде не повезло.
–
– В некотором роде Пейтона лечат. Я, в некотором роде, прыгнул ему, лежачему, на спину обеими ногами.
– Решил захватывать лично и собственноручно?.. Да, это на Пейтона похоже. Отвести себе главную роль, выступить несравненным героем...
– Ромеро скривился вновь: - Однако ты малый не промах! А верный пейтоновский Пятница где был?
– Бронкович? Пытался помочь начальнику придушить меня, да своевременно получил многочисленные удары тупым предметом по голове. От Гейл, вот этой дамы.
– Бронкович - хороший человек. На Пейтоне можешь хоть сутки напролет выплясывать, мне безразлично. А Бронковича - жаль.
– Чем ты занимался в Хуаресе?
– Работал под отличной, непромокаемой "крышей"! Покуда вы, олухи, не ввязались и не перепаскудили всю затею! Сам подумай: дешевый конферансье дешевейшего клуба. У всех на виду и поэтому никому не приметен. Украденное письмо" читал?
Я искренне рассмеялся и легонько боднул Ромеро головой в плечо.
– Разумеется. Дальше...
Дальнейший рассказ Ромеро могу прокомментировать его собственными словами: "О" Господи, ну и глупость. Как выяснилось, две родственных службы охотились на Ковбоя и микропленку одновременно и почти независимо - благодаря неурядицам и раздорам на Олимпе. В итоге рядовые агенты бросались друг на друга, сами того не подозревая. Старая добрая история: свой своя не познаша...
– ...Ты мне так испортил игру - там, на сцене! Склоняюсь, нахожу капсулу, готовлюсь отобрать, и вдруг - бац! Валяюсь чуть ли не щека к щеке с актриской...
– Она - моя сестра, - ледяным голосом сказала Гейл.
– Извините... И слышу: "Вегманн... Кариньосо..." Имя ничего не значило" но я должным образом сообщил его Пейтону. Тот вскипел и заорал: "Сам изгадил работу - сам и поправляй! Вынюхивай!
– А ты?
– Начал вынюхивать чересчур усердно. И очутился здесь. Не слишком-то умно с моей стороны...
– Как тебя взяли?
– Вздумал наведаться на бензоколонку... И сделал одну-единственную ошибку. Совсем крохотную. Неважно, какую... Но тотчас получил по голове... Теперь выкладывай ты.
Я поведал ровно столько, сколько можно поведать скороговоркой, беседуя в непрерывном ожидании Гунтера. Вся любопытная повесть отняла минут семь-восемь.
– Гейл! Задери полы моей куртки... Нет, не так. Спереди...
Немного
– Расстегни пряжку ремня. Это нетрудно, там простой зацеп, широкий крючок... Теперь вы оба, выдергивайте ремень изо всех петель кроме одной, последней, со стороны Хайме...
Я произнес имя "Джеймс" на испанский лад. Мексиканец по происхождению и гражданин Соединенных Штатов по принадлежности, Ромеро изобиделся:
– Джима! Со стороны Джима!
– Господи!
– вздохнул я.
– Птичка вылетает в десять, а сей бравый молодчик еще блюдет свое кастильское самолюбие! Ну, хочешь, назови меня "чертовым гринго"?
– Отстань!.. Готово.
– Теперь выдерните рубаху из брюк придайте мне самый неопрятный вид, - и протяните ремешок сквозь последнюю петлю, но дюймов десять оставьте. Я должен вынуть его мгновенно, связанными руками.
– Они же за спиной связаны!
– вскинула брови Гейл.
– Не рассуждай, просто повинуйся: время дорого.
– Ракета, - сказал я, обращаясь уже к Ромеро, - снабжена боевой головкой...
– Знаю!
– Откуда?
– Сукин сын устроил мне подробную предварительную экскурсию и посвятил в свои планы, как и тебя, кстати. Случается в подобных положениях. Он уже мысленно расстрелял всех троих, а долгие годы проделывать подобную работу и под занавес не похвастать ею перед противником, видимо, не смог. Знаешь принцип настоящей мести? Не просто ударить или убить, а сперва насладиться, подробно сообщить, за что именно. Здесь - немного похожая психологическая загвоздка, но...
– Понимаю!
– Ничего не понимаешь! Я кое-что смыслю в электронике. Учился, пока не перешел на службу в... Короче...
И Ромеро, покосившись на Гейл, быстро зашептал прямо в мое ухо. Грохот машин едва не заглушил его речь, но я все-таки понял, куда клонит прилизанный хлыщ из поганого "Чихуахуа", и покосился на Джима с невольным почтением.
– Он приговорил меня. И бросил валяться связанным, а это - неразумно. Следовало прикончить сразу...
– Ромеро усмехнулся: - Впрочем, пожалуй, он и прав. Ума не приложу, как быть...
– Ах ты, сука!
– заорал я во весь голос.
– Подслушивать приползла, вонючка? Вон отсюда!
И всем весом, изо всех сил оттолкнул от себя Гейл Хэндрикс. Женщина опрокинулась, перепачкав лицо, перевернулась и с ужасом уставилась на меня.
Глава 25
Разумеется, не следовало забывать о грохоте проклятой машинерии. Надлежало следить за дверью. Но в моем деле привыкаешь полагаться на слух наравне со зрением, привычка становится второй натурой и подводит, если увлекся разговором, а вокруг царят лязг и гром.