Уснувшие в Нацукаши
Шрифт:
– Простите, – отозвалась Азуми.
– Тебе не за что извиняться, – сказал Хироши. – Я понимаю, что ты, должно быть, ненавидишь его.
Наоко громко прочистила горло, привлекая к себе внимание.
– Хватит уже киснуть! Мы ведь хотели посмотреть что-нибудь.
Она нырнула в свою сумку и достала оттуда увесистый ноутбук.
– Как насчёт «Магической битвы»? – Наоко взобралась на кровать и водрузила ноутбук на колени.
– Опять? – Хироши мученически вздохнул. – Сколько можно это смотреть?
– Бесконечно! – Глаза Наоко горели. – Азуми, ты смотрела «Магическую
– Нет. Мама говорила, что это аниме слишком жестокое.
– Глупости! Скорее, забирайся ко мне. О, как же я тебе завидую, ведь ты будешь смотреть это впервые!
Они уселись на кровати Наоко. Она сидела посередине, держа тяжёлый ноутбук на коленях. Аниме оказалось действительно интересным, однако Азуми так устала за день, что задремала уже через пару эпизодов. Она проснулась лишь на мгновение, когда почувствовала, что её несут на руках. Она приоткрыла глаза и незаметно подняла взгляд на лицо Хироши, который прижимал её к себе. Он стал осторожно опускать её на кровать, и она вдруг, сама того не ожидая, обвила руки вокруг его шеи, прижавшись к нему. Хироши посмотрел на её лицо, но Азуми уже закрыла глаза, притворившись спящей. Разомкнув её руки, он уложил её на кровать. Когда он отошёл от кровати, Азуми открыла один глаз. Она увидела, как Хироши убрал ноутбук с коленей спящей Наоко, затем помог ей улечься в постель и накрыл её одеялом. Наоко улыбнулась и, не открывая глаз, пробормотала:
– Не уходи. Я люблю тебя.
Она подняла руку, словно пытаясь остановить кого-то. Хироши словил её кисть и немного подержал в своей руке, пока она не успокоилась. Затем он поправил ей одеяло, взял ноутбук и, не оглядываясь, покинул комнату.
Наоко разбудила Азуми посреди ночи.
– Что-то случилось? – сонно пролепетала Азуми.
– Вставай, – возбуждённо зашептала Наоко. – Пришло время откровений.
– Чего? – Азуми нехотя села на кровати.
– Ты ведь хочешь получить ответы на свои вопросы о Нацукаши?
– Да, но… – Азуми широко зевнула. – Почему посреди ночи?
– Потому, что ночью Госпожа Юкико спит. В это время она не может никого контролировать.
Сон как рукой сняло. Азуми во все глаза смотрела на Наоко.
– Как я уже говорила, в Нацукаши нельзя быть недовольным жизнью здесь или сожалеть о прошлом. В понятие «сожаление» включена тоска по дому и по земной жизни. Если Госпожа Юкико услышит, что кто-то недоволен пребыванием в Нацукаши или стенает о прошлом, то несчастному грозит серьёзное наказание. Или он вообще может исчезнуть.
– Исчезнуть? – переспросила Азуми. – Как Кику?
Наоко кивнула.
– Я не исключаю вероятности того, что Госпожа Юкико поглотила Кику. Помнишь, тогда, на Церемонии почитания, Госпожа пожрала нескольких детей? Кику могла постигнуть та же участь.
– Зачем Госпожа делает это?
– Она поглощает тех, кто недоволен жизнью здесь. Или пытается сбежать. Как Кику. Что касаемо Церемонии почитания… – Наоко наморщила лоб. – Честно, не знаю. Такое случается нечасто, но время от времени. Я слышала, что так она восполняет силы, излишне потраченные на поддержание существования Нацукаши и
– Эти несчастные, кого поглотили, умирают?
Наоко снисходительно посмотрела на Азуми.
– Мы уже мертвы, Азуми. Что случается с теми, кого пожрала Госпожа, мне не известно. Но готова поспорить, что ничего хорошего.
Азуми вспомнила тень ладони, что проглядывалась через шкуру Госпожи Юкико.
– Я видела кого-то в теле Госпожи в тот день, – тихо проговорила Азуми. – Силуэт руки.
– Возможно, тот, кого она не успела переварить.
Азуми нахмурилась.
– Это не смешно, Наоко!
– А я и не смеюсь.
Наоко действительно выглядела серьёзной. Она продолжила:
– Ночь – единственное время, когда мы можем открыто что-то обсуждать. Госпожа в отключке в это время. Так что, если вдруг приспичит поговорить о чём-то запрещённом: поплакаться о прошлом, посетовать на здешние правила, перемыть косточки кровожадной Хозяйке и тому подобное, – дождись ночи. Иначе тебя накажут. И поверь мне, приятного в этом мало. Все остальные вопросы о Нацукаши можешь задавать открыто. Ты – новенькая. Это нормально, что ты хочешь знать больше о месте, где тебе предстоит провести вечность. Итак, ты всё поняла?
Азуми кивнула.
– У меня вопрос, – сказала она.
– Слушаю.
– Мы в Нацукаши навсегда?
– Да. С этим тебе придётся смириться.
Увидев, что Азуми поникла, Наоко широко улыбнулась.
– Знаешь, здесь не так уж и плохо. У тебя есть я, и ты познакомилась с Хироши. Здесь много других хороших ребят. Со временем заведёшь друзей. Развлечений здесь – тьма. Не нарушай правил, и всё будет тип-топ.
– Тебе самой здесь нравится, Наоко?
Улыбка сползла с лица Наоко.
– Я ж говорю, тут не плохо. Да и выбора у нас нет.
Наоко встала с кровати Азуми.
– Если у тебя нет ко мне больше «запрещённых» вопросов, я пойду спать.
– Вообще, я хотела узнать побольше об этом месте. Получше узнать существующие здесь правила и так далее.
– Эти вопросы можешь спокойно задавать открыто, особенно пока не освоилась. Они могут подождать до завтра. Я тебя разбудила посреди ночи только для того, чтобы рассказать о ночной жизни Нацукаши и тех разговорах, что ведутся здесь после наступления темноты. А ещё и для того, чтобы ты, когда в будущем увидела этот мой взгляд, – Наоко демонстративно округлила глаза, – не пытала меня расспросами, а терпеливо дождалась ночи. Понятно?
Азуми кивнула:
– Да.
– Хорошо.
Наоко направилась к своей кровати. Наконец, она улеглась.
– Завтра покажу тебе здесь всё, – сказала она и зевнула. – И помни про «взгляд».
– Да помню я, – улыбнулась Азуми.
«Хорошо, что я встретила Наоко», – подумала она уже про себя. И Хироши кажется вполне милым. Азуми почувствовала, как её щёки потеплели. Может, она и правда сможет здесь жить. С другой стороны, что ещё ей остаётся?
С этими мыслями Азуми погрузилась в сон. Всю ночь ей снились черви, копошащиеся в пустых глазницах лошадиного черепа.