Успеть, чтобы выжить

Таманцев Андрей

На следующий день они вышли из клуба вдвоем и с тех пор уже не расставались ни на минуту. Попадание было стопроцентным. Во всяком случае, в него.

Оказывается, это так просто — немного тепла от того, кто рядом с тобой, и вот ты уже словно ступил на твердую почву. Наутро после первой их ночи, когда они еще лежали в постели обнявшись, Сашка сказала ему, что ей ужасно уютно с ним, и это слово — «уютно» — вдруг показалось Злотникову очень важным, потому что тянуло за собой спокойствие. Он понимал, что прошлое и настоящее не отпустят, что ему все равно суждено остаться в их команде бывших бойцов спецназа и нынешних «солдат удачи», наемников на тайной службе государству. Он понимал, что все равно останется Артистом, но сейчас он

был просто Семеном Злотниковым и ни о чем больше задумываться не хотел… В этот день, спустя месяц после их знакомства, Злотников с самого утра пребывал в состоянии легкого блаженства. Они проснулись с Александрой поздно и никуда не собирались торопиться — Сашка принимала ванну, а он лежал на диване, заряжаясь от своего блаженства, как аккумулятор от розетки электросети, и не собирался ни о чем задумываться. Но жизнь, как известно, склонна преподносить сюрпризы, большей частью неприятные и, как правило, в самый неподходящий момент.

Так что если суждено было Злотникову нарваться на неприятный телефонный разговор, то это должно было произойти именно сейчас. И произошло.

Телефон разразился нервными трелями. Злотников снял трубку и тут же услышал голос полковника Голубкова. Сначала стало досадно за испорченное настроение, потом стало противно, а потом ушли все чувства, кроме тревоги и желания немедленно действовать. Блаженство закончилось. Семен Злотников снова стал Артистом.

Полковник не стал тянуть и сразу выложил все. Коротко, но ясно. Он сказал, что надо срочно встретиться, что дело очень серьезное и касается оно их командира Сереги Пастухова. Но больше всего Злотникова насторожил не сам факт звонка, а нервозность в голосе полковника — это было ему совершенно несвойственно. А еще озадачивало то, что Голубков торопился. Он строчил, как из пулемета, сухо и четко: тебя нашел первым, искать остальных времени нет, сам найдешь, встретиться надо ровно через час на Тверском бульваре, все.

В телефонной трубке остались только гудки.

В ванной все еще шумела вода, скрывшая от Сашки неожиданный звонок, а жизнь уже успела сделать очередной поворот на сто восемьдесят градусов, и никто не мог поручиться, что поворот этот не будет стоить ему, Семену Злотникову, жизни. Судя по всему, произошло что-то очень, без сомнения, серьезное.

Он поднялся, подошел к окну и раздумывал еще десять минут, рассеянно глядя на улицу. А потом снова вернулся к телефону, набрал номер Боцмана. Как только Сашка, закутавшаяся в огромное полотенце, вышла из ванной, он коротко объяснил ей, что должен срочно уйти, что это очень важно и что пусть она его обязательно дождется. Поцеловал ее мокрые губы и решительно вышел из квартиры.

Он понимал, что на встрече с полковником Голубковым нужно быть им всем, но он точно знал, что в течение часа сможет наверняка найтись один Боцман, потому что с Доком была только односторонняя связь, а Муха еще вчера куда-то слинял… Он встретился с Боцманом у выхода из метро, и они медленно пошли по Тверскому бульвару. До места встречи им удалось добраться раньше Голубкова, в запасе оказалось целых пятнадцать минут, и Злотников успел подробно рассказать Боцману о сегодняшнем звонке полковника. Никого из команды и впрямь больше не было. Значит, Голубков действительно не врал, когда говорил, что у него нет времени искать остальных. В общем, как бы там ни было, а услышать все, что должен был сказать полковник, и принять решение выпадало им — Артисту и Боцману.

Голубков появился точно в назначенное время. Минута в минуту — можно было проверять часы. Он торопливо подошел к ним по бульвару, и Злотников в очередной раз отметил, что полковник проявляет несвойственную ему нервозность. Интересно, что должно было произойти, если шеф оперативного отдела Управления по планированию специальных мероприятий — одной из самых серьезных спецслужб страны — позволяет себе так выглядеть? Это все больше беспокоило Злотникова — и, как выяснилось,

не зря беспокоило.

Сухо поздоровавшись, полковник сразу перешел к делу, и вот тут-то пришла очередь проявлять нервозность им с Боцманом, ибо они совершенно не ожидали услышать то, что услышали.

Сергей Пастухов должен быть найден и уничтожен.

Именно это имел в виду полковник, и в первое мгновение Злотников и Боцман просто не поверили своим ушам. Они скорее готовы были согласиться с тем, что этот блестящий профессионал, всю жизнь проработавший в спецслужбах и привыкший рассчитывать каждое свое слово, глупо и неуместно шутит, нежели поверить ему.

А как иначе толковать все это? Сейчас их было только двое, но это не имело значения, потому что в любом месте на этой земле, в любой ситуации они остаются одной командой и жизни их прочно и навсегда связаны невидимыми нитями. С тех пор как они собрались почти два года назад, — как будто семь звезд неожиданно сложились в созвездие — это ощущение ни разу не ослабло, Даже после гибели Тимохи, когда их осталось шестеро. И потом, когда Управление нашло их и стало привлекать для своих операций, сделав наемниками, «солдатами удачи». А Серега Пастухов не просто один из них — он командир, он тот, кому суждено было собрать команду и связать их судьбы. Они уверены в нем больше, чем в себе самих, иначе быть не может, потому что иначе команда не выживет, и полковник об этом прекрасно осведомлен.

Какой-то чудовищный абсурд!

И об этом им говорит теперь тот самый полковник, который собственноручно и неоднократно нанимал всю их команду, во главе с Пастухом, на выполнение специальных мероприятий своего Управления! Или при соблюдении государственных интересов ни справедливость, ни порядочность не предусматривается?..

Сергей Пастухов должен быть найден и уничтожен.

Нет, полковник, конечно, не давал им такого задания (попробовал бы!) и даже не сказал именно так, он всего лишь объяснил, что руководство Управления считает Пастуха виновным в провале какой-то серьезной операции и в том, что он утаивает прошедшую через него секретную информацию, которую срочно требуют кураторы Управления — черт знает какие высокие чиновники, чуть ли не сам президент.

Чиновники в гневе, и Управление решило «принять меры». Но что такое «принять меры» в этой игре — ясно даже ребенку! Так что и Злотников, и Боцман прекрасно поняли мысль полковника… Во время разговора они медленно шли по бульвару, а теперь остановились у щита с концертными и театральными афишами, и Голубков закурил сигарету.

— Скажите, полковник, вы в своем уме? — без тени иронии спросил Злотников.

— Вы хоть сами понимаете, что предлагаете нам?

— Не передергивай, Артист, я ничего вам не предлагал. Я только констатировал факты: ваш командир должен был встретиться во Флоренции с моим человеком, получить от него информацию, которая нужна Управлению немедленно, и передать ее мне… А теперь задумайтесь: человек, с которым встречался Пастух, был убит сразу после их встречи, и по местному телевидению показали фотографию Сергея как предполагаемого убийцы. Раз. Сотрудник Управления, который должен был встретить вашего командира и привезти его ко мне, был убит сразу после того, как встретил Сергея. Два. Информация, которую Пастухов должен был доставить и которая нужна Управлению немедленно, до сих пор у него, и никто не знает, где он сейчас. Три… — А почему вы думаете, что это его игра?

— Я не могу исключить этого, потому что он сам. Пастух, ничего мне не объяснил. Но самое главное, что Управлением зафиксирована его встреча с тем человеком, которого и должна была скомпрометировать информация из Флоренции.

Понимаете теперь? Управление считает, что Пастухов не только наследил, но и, возможно, передал всю полученную информацию противнику. А поскольку время нас катастрофически поджимает, никто не будет ни разбираться, ни сомневаться… — Если ты его хоть пальцем тронешь!..