Успеть за Правдой

Резниченко Максим Геннадиевич

– Как знаешь, – тем временем ответил он, – но так оно и есть.

– Ладно, допустим, – резко бросил Оружейник. – Дальше? Что было дальше?

Хотя события, о которых шла речь, происходили всего две ночи назад, но после всего того, что произошло со мной за эти двое суток, я с усилием мог вспомнить и связать общую цепь событий, не говоря уже о каких-то мелочах. А мой двойник, усталый и измотанный, и вовсе неважно соображал.

– Дальше, после нашей встречи, мы попали в поселение. Там, в одной из хижин, как ты помнишь, находилась

женщина, на лбу которой горела «единица». К сожалению, я не смог сразу приблизиться к ней, по крайней мере, чтобы это не вызвало у тебя подозрений. А потом появились аборигены и их предводитель: твари и Плетущий. Ну, а дальше было то, что ты сам должен помнить – бой с монстрами.

– Миша в коме. Ничего не хочешь сказать по этому поводу?

– Я не знал, – Клаус искренне удивился.

– Ты знаешь, почему так случилось?

– Могу только предположить. У меня есть версия, касающаяся происшедших событий и смерти несчастной женщины. Ты не задумывался о том, почему именно семь дней? Почему не быстрая, а такая долгая смерть? И почему именно Плетущая?

– Я хочу услышать твои выводы.

– По моей гипотезе некто, кто устроил семидневную казнь, не спешил убивать Плетущую только по одной причине – он вытягивал из нее жизненную энергию.

Оружейник лишь кивнул его словам, а я снова вспомнил тот странный канал, который увидел там, в джунглях, в хижине, где находилась несчастная женщина, и от которой он куда-то уходил. Тогда я не успел толком разглядеть его, а сделать это позже не было уже никакой возможности.

– Остается неясным, почему Плетущая не сопротивлялась, и почему она была без сознания, – задумчиво обронил Оружейник.

– Все просто, на мой взгляд. Женщина не сопротивлялась, потому что и наяву была без сознания, – высказался Клаус.

– Все семь дней?

Собеседники умолкли, но всего на десяток секунд, а затем, видимо, внезапно осененные, практически одновременно сказали только одно слово:

– Кома!

– Миша! – сразу добавил Оружейник. – Он же в коме… проклятье! Но как?! Он же не контактировал ни с кем, кроме меня и Семена, то есть тебя под его обликом.

Напряженный взгляд темных глаз остановился на Клаусе, и когда тот понял, к чему клонит его собеседник, резко вскинул ладони и быстро сказал:

– Максим, я не имею никакого отношения к тому, что сучилось с Мишей. Да и зачем оно мне нужно? Он оказался в коме не по моей вине.

– Но кроме тебя и меня, он больше ни с кем не общался… постой, – Оружейник даже, кажется, дышать перестал – так сильно он был поглощен собственными мыслями. – Старик. Он же был где-то там, или нет?

– Он был там, – подтвердил Клаус.

– Что же он сделал? – от волнения мой близнец даже со стула поднялся, закурил и подошел к распахнутому окну. Естественно, я знал, о чем он думал, как знал и то, что сейчас скажет, но все равно с интересом ждал продолжения. – По моему приказу Миша отступил назад, чтобы покинуть сон, совершить процесс

ухода в относительной безопасности… Старик, где в тот момент был Старик?

– Как раз позади тебя, среди своих воинов, – сказал Клаус.

– Выходит, Мишу отправил в кому Старик? – взгляд Оружейника затуманился, когда тот погрузился в воспоминания той ночи. Через несколько секунд он перевел взгляд на своего собеседника.

– Откуда ты знаешь, где в тот момент был Старик? – спросил он. – Тебя же кошки порвали.

– Нет, – покачал Клаус головой. – Они были моими созданиями, поэтому, естественно, не могли причинить мне никакого вреда, как, впрочем, и тебе с Мишей.

Оружейник промолчал, но я знал, что сейчас он сопоставлял услышанное с теми фактами, свидетелем которых был сам. Кошкоподобные монстры действительно не пытались атаковать именно меня или Мишу, хотя несколько таких возможностей у них определенно было, например, когда я заглянул в хижину, где тварь терзала бедную женщину, а на меня обратила минимум внимания. Или же момент, когда огромная раненная кошка, последняя из нападавших на нас, лежа на мокрой и красной от глины земле лишь равнодушно следила за мной, хотя вполне могла бы напасть.

– Если тебя не убили твари, куда же ты делся? – спросил Оружейник.

– Никуда, я остался в том сне.

– Где ты был?

– Я отправился в хижину, где находилась женщина.

– Почему?

– Чтобы разбудить ее.

– Продолжай.

– Времени уже не оставалось. Я пытался, но так и не смог привести ее в чувство. Цифра «один» на лбу Плетущей должна была вот-вот исчезнуть.

– Ты пробовал как-то воздействовать на канал, по которому из нее выкачивалась сила?

– Нет, я не подумал об этом, – Клаус выглядел озадаченным.

– Плохо. Дальше?

– Я не смог сам убить ее, – тихо обронил он.

– Зачем вообще нужно было ее убивать? – снова начал злиться Оружейник.

– Ты не понимаешь! – пылко возразил Клаус.

– Так объясни мне.

– Если бы я позволил Плетущей просто умереть, вся ее сила оказалась бы в распоряжении того, кто вытягивал из нее жизненную энергию, а в случае смерти происходит откат, и эта энергия не остается у убийцы.

– Откуда такая уверенность?

– Я это знаю.

– Откуда? – настойчиво переспросил Оружейник.

– Знаю, и все.

– Меня не устраивает такой ответ.

– В таком случае считай, что нечто подобное я изучал на индивидуальных занятиях Марины Яковлевны. Такой ответ устраивает? – Клаус выглядел раздраженным.

– И такой не устраивает. Мало того, он делает из тебя подозреваемого номер один.

– Считай, как хочешь, – равнодушно ответил он.

– Ладно, – после короткой паузы Оружейник продолжил разговор, – я поверю тебе на слово. Пока. Пока сам все не проверю. А теперь скажи мне, для чего ты вообще устроил весь тот спектакль с тварями-кошками? Почему ты не обратился ко мне открыто?