Успокой моё сердце
Шрифт:
Он останавливается. Делая глубокий вдох, одновременно застегивая две пуговицы рубашки на запястье. Раздраженно, словно бы они чем-то ему мешают.
– Ты родилась в Далласе, Техас. Вышла замуж в восемнадцать. Брак оказался несчастливым и быстро распался. Александр – твой первый и единственный сын. Вы вместе переехали в Нью-Йорк, когда ему было три. Дабы оградить его от влияния бывшего мужа, ты не рассказывала ему об отце. Он его не знает.
– Что это? – наверное, сложно не заметить моего искреннего недоумения и удивления услышанным.
– Твоя
– Зачем?
– На новом месте у соседей всегда возникают вопросы. Так будет безопаснее.
В моей груди неприятно покалывает. Глаза щиплет, и я прекрасно знаю, чем обычно это ощущение кончается. Спутанные мысли, напуганные выслушанным рассказом, сдавливают горло. Новые соседи. Нет. Отказываюсь!
Я не могу удержаться от этого вопроса. Он слишком долго был внутри:
– Эдвард, - окликаю, надеясь хотя бы на мгновенье увидеть вместо мужчины напротив прежнего Каллена, - почему мы не остались… дома?
Он хмурится, изогнув бровь.
– Где – дома?
– В Чили.
Произношу и окончательно понимаю, что именно так и готова называть то место, которое мы сегодня в спешке покинули. Как ни странно, но страна, где я родилась и выросла, где встретила тех, без кого сейчас своей жизни не представляю, кажется не просто чужой, но и враждебной, ненавистной, страшной и полной мерзости. Последнее, чего я хочу - заново видеть небоскребы под самое небо и серые пейзажи за матовыми окнами. Водная гладь, огромная луна, светлое солнце и белый песок – куда приятнее глазу. И куда спокойнее.
Я хочу домой. Обратно.
Эдвард напрягается. Его пальцы что есть мочи впиваются в обивку кресла.
– Четыре дня кончились.
– Мы могли провести там и больше.
– Не могли.
– Почему? – острое желание узнать истязает не хуже заправских кошмаров. Сглатываю комок в горле, надеясь, что хотя бы ответ даст какие-то силы для борьбы. Пока мне хочется лишь опустить руки. Беспомощность затапливает с головой.
– Потому что Каю нужно пять суток, чтобы вычислить мое местоположение, - Каллен понижает голос, коснувшись краем глаза посапывающего на своем диванчике Джерома, но гнева от этого в баритоне меньше не становится. Яд льется из него непрерывной, сильной струей. – А с моим и ваше. Не вернись мы в Америку, он бы сам навестил нас.
– Ты же Босс…
– Он тоже. Поверь мне, нет закона не убивать себе подобных.
Верю. Несомненно.
Не могу только понять, зачем? В мире сотни профессий и специальностей. Многие из них дают успех, обеспеченность и славу. Многие вполне доступны. Многие – дозволены законом. Так почему же ему нужно было делать выбор в пользу мафии? В пользу кровавых расправ, жестоких игр и отказа от всего, без чего нормальный человек не представляет своей жизни? Наверное, это тема не для понимания и разбора полетов. Так случилось. И придется смириться.
– Ты сама это выбрала, - Эдвард морщится, потирая пальцами переносицу. Запрокидывает голову на спинке кресла, закрывая глаза, - вместе со мной.
Теперь говорит куда тише и спокойнее. Устало, сожалеюще и горько.
– Я в любом случае не изменю решение, - так же негромко отзываюсь я.
– А я сейчас не позволю тебе этого сделать, даже если захочешь, - малахиты вспыхивают страшным огнем, когда их обладатель воображаемой железной хваткой удерживает мой взгляд, - пути назад не будет. Ловушка захлопнулась.
Эти слова звучат так, будто я и вправду жалею. Будто бы он усомнился в силе моего желания быть рядом с ним и Джерри.
Такое уже и вовсе неприемлемо.
Зато проходит мое желание заплакать. Помогло.
Я встаю со своего места раньше, чем Эдвард предпринимает попытку остановить меня, и оказываюсь рядом с ним быстрее, чем он может помешать. Правда, какую-то часть планов он все же рушит. Не успеваю и пикнуть, как оказываюсь на коленях мужчины, а розоватые губы, теплые, прижимаются ко лбу.
– Не убежишь.
– Мне и не нужно.
Обвиваю Каллена за шею, тихонько, почти расслабленно усмехнувшись.
– Ты же знаешь, что нет причины в мире, чтобы я передумала, правда? – мягко интересуюсь, поглаживая бронзовые волосы.
– Знаю.
– И все равно думаешь о глупостях, - журю, снисходительно улыбнувшись, - зачем?
– Затем, что в шаге от полного краха.
Неожиданная фраза больно ударяет по ушам. Пробую отстраниться и уже по малахитам понять, серьезно он говорит или нет, но сильные руки не позволяют. Не могу пошевелиться.
– В каком смысле? – голос – единственное, что у меня теперь осталось.
– Если все обернется не так, как я хочу, Джером и вправду не будет знать о своем отце.
В ответ на такое чудовищное заявление у меня внутри все закипает. Жар, распространяющийся по телу, берет свое начало в левой части груди.
– Что бы ни было, он никогда тебя не забудет, - горячо шепчу, перебираясь пальцами на его затылок, - с легендой или без, а воспоминания у него никуда не денутся.
– Детство тем и хорошо, что постепенно забывается ненужная информация. А ему ещё нет даже шести, - Каллен пожимает плечами, но по-прежнему не позволяет мне на себя посмотреть. Будто бы знает, что если я это сделаю, ровный голос, уверенность и вообще желание говорить подобное провалится сквозь землю.
– А ты, я вижу, мыслишь позитивно, - язвительно замечаю, пока пламя внутри разгорается лишь ярче.
– Я вполне серьезно, - в этот раз губы оставляют едва ощутимый поцелуй у моего виска, - лучше пусть он меня потеряет, чем я его.
– Эдвард, хватит! – не выдерживаю, произнося это громче, чем все предыдущее, - никто никого не потеряет, прекрати!
В ответ не получаю ни слова. Это настораживает.
– Ты знаешь, что мысли материализуются?
– Если бы нашу проблему могли решить журналы по психологии, я бы купил их издательство, - хмыкает он, поджав губы. Держит меня крепче, чем прежде, - не занимайся глупостями, Belle.