Успокой моё сердце
Шрифт:
Не веря в такое быстрое избавление, продолжаю прижиматься к полу. Плевать, что он холодный. Теперь это не имеет никакого значения.
Напрягаюсь, заслышав шаги рядом. Неужели вернулся?..
Но пахнувший женскими духами воздух отгоняет это предположение. Нет. Не он.
– Изабелла, - сожалеющий голос Марлены доносится словно через толстый слой ваты, - встаньте, встаньте, пожалуйста.
Такое ласковый, такой добрый голос. Она кажется мне феей из волшебных сказок. Ну как такую не послушать?
Медленно поднимаюсь, позволяя
– Больно? – озабоченно спрашивает она, усаживая меня на многострадальный стул.
– Нет, - стараюсь выдавить улыбку, но вместо этого лишь немного приподнимаю уголки губ. Больно. Очень больно, Марлена.
– Я принесу лед. Посидите.
И она исчезает, скрываясь где-то за дверями кухни.
Не успеваю опомниться, как домоправительница возвращается. В её правой ладони полотенце, в котором наверняка мой компресс.
– Осторожно, - она протягивает свою ношу мне, сочувственно глядя на левую пострадавшую щеку.
– Спасибо, Марлена.
– Не за что, - женщина торопливо отмахивается, не двигаясь с места. Её взгляд скользит по мне, плавно переходя на пол.
Поворачиваю голову в том же направлении и вижу разбитые стаканы. Мелкие блестящие осколки от них разбросаны по всему полу.
– Я уберу… - перехватывая полотенце другой рукой, тянусь за самым большим куском. Марлена загораживает его в мгновенье ока.
– Даже не думайте. Я сама.
Опускаю взгляд. Сама так сама.
Некоторое время мы проводим в гробовом молчании, думая о своем. С каждой секундой становится легче, щека перестает так неистово гореть. Хотя синяк наверняка останется. И немалый.
Когда лед начинает таять, протягиваю его обратно домоправительнице.
– Я пойду.
– Дойдете? – она с сомнением смотрит прямо мне в глаза. С заботой. Почти материнской заботой.
– Дойду.
Разворачиваюсь к лестнице. С ориентацией проблем нет, кроме щеки ничего не пострадало. Пока не пострадало.
Не желая получить новые травмы, крепко держусь за поручень лестницы, поднимаясь на второй этаж.
Оказываясь в светлом, молчаливом коридоре, медленно двигаюсь в сторону своей двери. На самом пороге замечаю красные полосы на стене. Они тянутся к спальне Джерома, попеременно пропадая и появляясь.
Сознание злобно ликует, на душе становится легче.
Злорадно улыбаюсь, на мгновенье забывая даже о щеке.
Каллен порезался.
Справедливость восторжествовала.
*
Серое туманное утро приходит слишком медленно. Сначала светлеет горизонт, потом могучие сосны и лишь затем пустые клумбы. Летом здесь наверняка очень красиво. Разноцветные цветы, свежая зеленая трава, покрытая капельками росы, безоблачное голубое небо и яркий солнечный свет. Как ни странно, сейчас это предел моих мечтаний.
С момента возвращения из столовой, где произошло ночное действо, я не сомкнула
Кресло у окна верно служит мне. Укутавшись в одеяло, сижу на нем и вглядываюсь в пейзаж за толстыми стеклами.
Жду утра. Десяти часов. Времени, когда должна буду прийти к Джерому и отвести его на завтрак. Присутствие этого маленького существа помогает чувствовать себя хоть чуть-чуть, но человеком. Я ещё кому-то нужна. Пусть немного, но нужна.
За это, наверное, стоит действительно поблагодарить Сероглазую. Она сыграла здесь немалую роль. Даже Эдвард пришел к этому выводу…
На миг одолевает ностальгия. Отчетливо вижу там, внизу, в саду Каллена черноволосого мужчину, подкидывающего на руках, высоко-высоко, в самое небо, маленькую девочку. У неё каштановые локоны и светящиеся от счастья карие глаза. Она смеется. Громко и весело. По-детски.
Где это все? Где детство, где юность, где вся жизнь?
Иногда хочется упрекнуть себя в содеянном, обвинить в слабоумии, и запереть в сумасшедший дом.
Один глупый выброс гормонов. Один глупый побег. Одна сломанная жизнь. Моя жизнь.
Господи…
На глаза наворачиваются слезы. Взгляд мутнеет, дыхание тяжелеет, и ненавистный ком рыданий поднимается в горле.
Нет. Никаких истерик. Это глупое занятие делу не поможет.
Делаю глубокий вдох и поднимаюсь с кресла. Я пойду к Джерому. Мне нужно увидеть хоть кого-то, кто не жаждет моей крови и мучений. Он маленький мальчик. Наивное ангельское существо. Его присутствие может залечить любые раны. Не знаю, так ли это на самом деле, но верить в это хочу. Впервые чего-то так хочу.
Пол скрипит разрушая утреннюю тишину. Стараюсь идти медленнее, но потом отметаю это занятие. К черту все. Я хочу к Джерому.
Потемневшие кровяные полосы на стенах выделяются сильнее.
Если Эдвард в подобном вчерашнему состоянии отправлялся к сыну, становится ясно все, включая то, почему ребенок напуган и не желает слушаться отца.
Ни секунды ни медля у заветной двери, осторожно раскрываю её, входя внутрь.
Здесь тепло и сумрачно. Неяркий утренний свет не в состоянии осветить всю комнату. Скольжу взглядом по полу, стремясь к окну, и натыкаюсь на высокую фигуру, замершую у стекла.
Узнавая Каллена, получают удар под дых от сознания. Оно твердит немедленно убираться отсюда.
Дверь закрывается, издавая негромкий, но хорошо слышный хлопок.
Мужчина оборачивается.
Медленно, даже лениво. Его глаза начинают осмотр нежданного посетителя с ног и заканчивают макушкой.
Думаю, меня он узнал.
Сглатываю, делая шаг назад. Вжимаюсь спиной в полированное дерево. Скорее от подсознательного опасения, чем от реального страха.
Эдвард закрывает глаза и оборачивается обратно к окну. Ни звука, ни слова. Ничего. Прекрасно.