Ussr
Шрифт:
Прихожу в аэропорт. Самолёты там толстые, и больше напоминают паромы. Крылья у всех почему-то деревянные. Окна - в несколько рядом. Вот взять, к парому крылышки приделать и сделать его форму немного самолётней - вот и будет. Ну, я-то никак решиться не мог сесть, было страшно. Потом так забежал. Перед взлетом. Без билета. Дал проводнику денег, и оказалось, что это нормальная тема - как в поезде у нас - зашел, дал денег да и лети себе на здоровье.
Пошел в сортир. А сортир большой, как в здании. И там два чувака курят. Я тоже закурил. Самолёт же вверх пошел, мужик другому говорит - ты за поручни держись. А взлетели мы не высоко.
Воздушный паром.
Километров всего 200 в час. Летит, внизу трасса, и едут какие-то чисто черножопые на автомобиле, вроде BMV катят, тачка открыта, едут и руками машут. Махали они слишком отвязно, и дошло до того, что один парень стал в дверях, а потом прыгнул вниз, попал к ним в машину. Тачка их остановилась. Началась драка, а мы дальше полетели.
Самолет притормозил и поравнялся с ними. А на этом, стало быть, пароме был один мой знакомый.
Прилетели в К. Была посадка, самолет гудел. А там был не аэропорт, а совместно с ЖД вокзалом комплекс, к самолету прицеплялась труба, и идешь по ней, и прямо из нее - в подземный переход, и все сделано из гофрированного металла. И потом, я вышел на запасные пути, а там босота работала разная. И вот, как раз там босота что-то разгружала. И водку жрали. И мне говорят - на, вот мы обедаем.
Я поел каких-то пирожков. И пошел я бродить, пока не пришел в странные частные кварталы. Там дети играют на гитарах. Говорю, давайте вместе играть. И играем. Брынькаем. А наш давешний самолёт пошел вверх, еще выше, почему-то теперь он набрал высоту и решил идти там - как бы медленно, словно кит - зато очень большой и вместительный кит.
Я говорю - гитара хреновая - надо купить другую.
Взял у кого-то велосипед, приезжаю в магазин. Там есть гитары. И продаются вроде винилы, только большие, великанские. Я говорю - это на чем их крутить? И были винилы, как велосипедное колесо. В обложках. И толстые. И там значки на самих винилах. А мне продавец говорит - во, зырь, какие проигрыватели.
И правда, стоят проигрыватели - ужасные, огромные. Я постоял, поофигевал, тут вдруг стало ясно, что надо купить тетрадки. Пошел я, купил тетрадок. И гитару какую-то.
47. Аудиодневник
И снова немного "Орбиты-303". Клинских забрался рядом на стул, чтобы послушать выступление одинокого оратора в живую.
– Ты трезв, Влас, - заметил он.
– Я бы охотно куда-нибудь съездил, - ответил я, - сидеть на одном месте нет сил.
– Куда бы ты хотел?
– В Грузию, например. Там рай по вину.
– Покупай болгарское.
– Хорошо. Самое высокое, что может быть в плане терририальности и оценки, скажем, усредненно-духовной константы, есть север. Воркута, например. Как бы поехали? Мы, и ты - в поезде. Лучше на машине. Но там, скорее всего, нет нормальных трасс.
– Мечтатель.
Лента побежала.
Дело было в 41-м году, но вовсе не в России, а где-то еще - наверное, в Швейцарии, и я знал некоторых ребят, которые почему-то собирали деньги, при чем - здесь имели место как фонды, так и отдельные спонсоры, и что-то тут было завязано с политикой, а к текущей войны это ни коим образом не относилось. Да, спросите, на что они собирали деньги? На революцию в России. История тут шла совсем другим путём, и не было никакого Ленина, и Гитлер в Германии работал в ресторане, и был ничего, нормальный малый. Мы специально
– Хотел бы быть фюрером?
– Конечно, - ответил он, - через пару лет, если так дело пойдет, я пойду на повышение и, может быть, стану управляющим. Главное - это делать всё хорошо.
– Рисуешь?
– На досуге рисую собак и кошек. А кто вы вообще?
– Мы собираем деньги на революцию в России.
– Гм. Какая еще революция? Сколько вам дать? Могу дать сто марок. Как от души отрываю.
– Ладно. Пока, Алоизович.
– Пока, пока, пацаны.
– Еве привет.
– Какой еще Еве?
В Швейцарии мы посетили множество очень умных людей, да и вообще - места были денежные, все было очень хорошо, густо в плане мысли и идеи, но в мою задачу входило изучение входящих сигналов. Мы мерим расстояние от данного места до края мирового эха, самой последней субреальности, за которой расположены густые необитаемые пространства, которые вообще недостижимы с точки зрения обычного понимания. Дальшее, есть нечто, что можно именовать океаном - но это нельзя взять и потрогать руками. Мысль, соприкасаясь с местной материев, аннигилурует - получается, мы имеем скорлупу. Но все в же, а задачу входит однажды нарисовать всю эту модель, точно так же, как сделали это некогда Инженеры.
А ехали мы дальше, по Швейцарии того 1941-го года. Ну и вот, забрались мы в горы. И там - посёлок, такой маленький, что улица там однорядная, а дома как павильоны. Может быть, это вообще санаторный какой-то поселок. Всё это происходило лишь потому, что закончился бензин у автомобиля, что-то вроде "Опеля" тех лет, например, и была надежда, что здесь, в посёлке, оный и будет найден. Я подумал, может это был "Опель-Капитан", но вряд ли, тот производился уже позже, в 50-е годы, хотя я путаю. Я как-то привязался к привычности, потому что всю дорогу договорами занимался Александр, так как хорошо знал язык, а Пётр (Питер) отвечал вообще за все, кроме медитации.
Мы осмотрелись - нет людей. Но всё же люди были. И вот Пётр, высокий и нервный, стал в двери стучаться, чтобы прояснить ситуацию.
Вышел мужик один - поговорили с трудом. Ясности не было. Он странно отговаривался от всего, словно бы вообще хотел избежать разговора. Словом, с ним ничего не получилось. Он ушел. Потом вышла мадам. Тоже поговорили.
Мужик вернулся и дал винтовку. И снова ушел.
Осмотревшись, мы осозналы штуку странную - людей словно бы нет, однако, посёлок не выглядел пустующим. Мы стучаться в дома, и, наконец, вышел очень странный мужик, который говорил словно бы через раз. Он вроде бы говорил, а вроде бы и нет - он как будто делал вид, что отвечает на вопросы, хотя всем своим видом показывал, что хочет избежать разговора. Вышла еще и одна странная мадам, которая предложила нам (наконец) канистру бензина, пожелала возможной удачной дороги и прочего.
Вернулся и мужчина. Он нам ребятам карабин и ушел.
– Ну и что же?
– спросил Александр.
– Ружье, - ответил Фридрих.
– Для чего оно нам?
– Разве можно из него стрелять? Оно ржавое.
– Нет разницы в том, какое у вас ружье, если оценивать внешний фактор.
Тогда местный вернулся и пояснил: Птица. Вот вам патроны. Птица, и все тут. В его словах было много опасности и страха.
Я все жы был еще занят своим, и в жизни перевидал я множество птиц, в том числе, и птиц персональных, которых вывели для того, чтобы вас склевать.Я лишь сказал: