Устать друг без друга
Шрифт:
Никого дороже этого человека на этой земле у Лауры никогда уже не будет.
– А вот еще, – сказала Лаура и положила на тумбочку другую бумагу, – это отказ от твоей дарственной, тебе же надо будет где-то остановиться, когда ты приедешь в наш город, да и мне это не к чему.
Александр молчал. Он просто смотрел на ее уставшее лицо, на ее тонкие руки.
Быть может, именно такими вот, обычными и повседневными, как эта тоненькая девушка, и являлись когда-то глубоко верующим людям их бессмертные
– А если ты думаешь, что я над тобой издеваюсь, – сказала Лаура, – то это не так. Дело в том, – продолжила она, – что мой Грег сидит в тюрьме, и я осталась совсем одна, и меня некому вести под венец.
Все эти слова Лаура сказала грустно-грустно.
Александр не сводил с Лауры глаз. Но он так и не пошевелился, не встал с кровати и ничего не ответил ей.
Лауре все это стало порядком надоедать, она растерялась.
– И я обращаюсь к тебе потому, что ты не чужой мне человек, – сказала Лаура, – по крайней мере я так думаю.
Александр молчал. Она видела, как крохотная жилка бешено билась у него на виске.
– Правда, у меня еще вроде есть бабка в Италии, – сказала, немного подумав, Лаура, – но ее я вряд ли в ближайшее время найду, да и не согласится она вести меня под венец, зачем ей это.
По лицу Александра ничего невозможно было понять.
– Там написано число и время, – сказала Лаура, показывая на свое приглашение, – так что не подведи меня, на свадьбу собрался весь город, а я знаю, что у тебя еще не подписан постоянный контракт, так что тебе ничего не стоит приехать, ведь так?
Александр продолжал молчать.
Лаура еще немного помедлила, а потом сказала:
– Ну пока. – И направилась к выходу.
Лаура была на пределе, ей казалось, что еще несколько секунд, и она просто умрет от безысходности и отчаяния.
И тут дверь в казарму отворилась, и в комнату вошел один из командиров. Это был толстый и неуклюжий человек.
– А где все? – удивленно спросил он, оглядывая пустую казарму.
Лаура подошла к нему вплотную, с силой взяла его за ремень брюк и резко притянула к себе.
– А меня тебе недостаточно? – заботливо спросила она.
Тот несколько опешил.
– А вы не… – ошарашенно спросил толстый человек, показывая пальцем на Александра.
– Нет, – сказала Лаура, – мы не. Ну что, ты согласен? – спросила она толстяка, прожигая его взглядом.
– О да, конечно, – быстро ответил тот.
И Лаура вывела его за собой на улицу, по-прежнему держа за ремень.
А когда они вышли на улицу, толстяк спросил Лауру:
– Ну что, ко мне?
И он показал пальцем в сторону свой отдельной палатки.
– Нет, ко мне, – сказала Лаура и показала на вертолет, стоявший тут же.
– О, – сказал толстяк – это будет даже еще интересней.
Толстяк помог
Но она не знала, что он давно опустил голову и больше уже никуда не смотрел.
И когда вертолет поднялся в воздух, Лаура протянула толстяку пачку денег и сказала:
– Когда вернешься обратно, скажешь тому человеку у окна, что все прошло просто великолепно.
Толстяк очень удивился, а потом сказал:
– Ну что ж, пойдет и это.
И Лаура знала, что он, когда вернулся обратно, именно так все и сказал. Подобные люди обычно дисциплинированны.
Но то, что Александр в сердцах дал своему командиру по физиономии, когда тот еще даже не успел договорить, Лаура могла только догадываться.
Глава 5
Никто в городе не знал, куда уезжала Лаура в эти дни. Но после того как она вернулась, все сразу поняли, что быть большому сюрпризу.
Лаура вернулась в город и сразу же назначила день свадьбы.
И моя тетушка, и моя мать тут же судорожно бросились к нашим шкафам, под завязку набитым всевозможной ерундой, подбирать себе подобающие такому событию праздничные веселые наряды.
– Ах, какое счастье, – говорила моя тетушка Мэгги, пританцовывая в нашей гостиной и примеряя на себя очередное ужасно не модное сейчас платье, – я еще никогда не была на свадьбе, на которую собрался весь город, наверное, это будет безумно интересно.
Моя мать мало разделяла ее радость.
– Моя оболочка безудержно стареет, – мрачно говорила моя мать, тщательно разглядывая себя в наше большое зеркало и пытаясь прикрыть свою неотвратимую старость каким-то очередным безвкусным нарядом.
Но моя тетушка не переставала радоваться жизни.
– Ну что ты, такая ерунда, – говорила тетушка моей матери, – повеселимся на свадьбе, а уж потом будем дальше заниматься собой и своими проблемами.
Мою мать не очень-то легко было вывести из такого увлекательного плохого настроения.
– Никакие праздники и радости нам уже не помогут, – говорила тетке моя мать.
– Ну что ты, – радовалась тетка, – они хоть на какое-то время нас отвлекут.
– Что-то я не припомню, чтобы хоть кто-то считал свою собственную неотвратимо надвигающуюся старость какой-то ерундой, – мрачно говорила моя мать.
– Что-то я не припомню, чтобы вас хоть кто-то приглашал на эту свадьбу, – сказала им я.
Тетушка застыла в своем очередном танце в немом упреке.
– Розмарин, – сказала мне моя беззаботная тетя, – ты слишком серьезна для своего возраста. Если постоянно думать только о плохом, недолго и свихнуться.