Устремлённая в небо
Шрифт:
Ассистентка громко, чтобы услышали все в кабинете, произнесла:
– Имейте в виду, что у сидящих рядом разные тесты, так что списывать не просто наказуемо, а бесполезно.
Я откинулась на спинку стула. Меня переполнял гнев. Вот дерьмо! Они что, подготовили для меня отдельный тест, специально составленный из тем, про которые точно было известно, что мне пришлось их пропустить?
Пока я переваривала эту мысль, несколько человек встали и вышли вперед. Не могли же они уже написать, это просто невозможно! Один из них – высокий,
«Дети Первых Граждан», – подумала я. Им всем достаточно было просто прийти на тестирование и назваться – и их автоматически зачисляли в летную школу. В тот день таких в зале было шестеро, и каждому отходило место, которое могло бы достаться другому ученику, который честно готовился.
Один за другим все шестеро вышли, и адмирал бросила их незаполненные тесты на стол у передней стены. Их оценки не имели значения.
Так же как и мои.
Я вспомнила, как сказала Диа: «Неужели ты вправду думала, что они позволят дочери Ловца вступить в ССН?»
Но я хотя бы попыталась. Я принялась яростно заполнять свой идиотский тест, нажимая на карандаш с такой силой, что он сломался и пришлось попросить другой. Мне казалось, что все вопросы составлены с таким расчетом, чтобы сломить мою волю. Цистерны с водорослями. Вентиляция. Канализация. Места, которые, как они считали, как раз для меня.
«Дочь труса. Пусть радуется, что ее саму в цистерны не скинули».
Я писала несколько часов, переполняемая противоречивыми эмоциями. Гнев боролся с опасениями. Бессильная ярость с надеждой. Осознание победило оптимизм.
«14. Опишите процедуру, которой полагается следовать, если вы подозреваете, что ваш коллега допустил загрязнение цистерны с водорослями».
Я старалась не оставлять ни один вопрос без ответа, но в двух из трех мой ответ сводился к чему-то вроде: «Не знаю. Спрошу у того, кто этим занимается». Мне было горько писать это, как будто тем самым я подтверждала свою некомпетентность.
Но я не собиралась сдаваться. Наконец прозвенел звонок, возвещая, что отведенные на тест пять часов прошли. Ассистентка выдернула тест у меня из рук. Ссутулившись, я смотрела ей вслед.
«Нет».
Адмирал Броня вернулась на свое место и теперь, когда тест завершился, беседовала с небольшой группой людей в костюмах и платьях, Первыми Гражданами или членами Национальной ассамблеи. Броню считали суровой, но справедливой.
Я встала и подошла к ней, шаря в кармане. Пальцы сомкнулись на отцовском значке. Я стояла и почтительно ждала, пока она обратит на меня внимание; остальные ученики уже двинули на вечеринку. Там к ним должны были присоединиться те, кого уже приняли на другие работы, и те, кто весь день
Но в тот вечер всем было положено веселиться – и будущим пилотам, и будущим уборщикам.
Наконец Броня посмотрела на меня. Я протянула ей значок отца.
– Сэр, – начала я, – как дочь пилота, сражавшегося в Битве за Альту, я хотела бы подать прошение о зачислении в летную школу.
Адмирал оглядела меня с ног до головы, отметив порванный рукав, грязное лицо, засохшую кровь на руке. Она взяла значок, и я затаила дыхание.
– Ты правда думаешь, что я приму значок предателя? – спросила Броня.
Мое сердце оборвалось.
– Тебе вообще не полагается его иметь, девчонка, – сказала Броня. – Разве он не был уничтожен, когда твой отец разбился? Или ты украла его у кого-то другого?
– Сэр, – дрогнувшим голосом произнесла я, – значка не было на корабле в тот день. Отец отдал его мне перед своим последним вылетом.
Адмирал Броня повернулась, чтобы уйти.
– Сэр! – взмолилась я. – Пожалуйста! Прошу вас, дайте мне шанс!
Она приостановилась, и я решила, что моя мольба услышана, но в следующее мгновение Броня наклонилась ко мне и прошептала:
– Да ты хоть представляешь, девчонка, какой ты потенциальный кошмар для нашей репутации? Если я тебя приму, а ты окажешься трусом, как твой отец? Ну нет, я ни за что не пущу тебя в кабину пилота. Радуйся, что тебе вообще позволили войти в это здание.
Ее слова ударили, словно пощечина. Я вздрогнула. А эта женщина, одна из моих кумиров, снова повернулась, собираясь уходить.
Я вцепилась в ее руку, и стоящие поблизости помощницы ахнули. Но я не отступила.
– У вас остался мой значок, – сказала я. – По традиции он принадлежит пилоту и его семье. Традиция…
– Семьям принадлежат значки настоящих пилотов! – рявкнула адмирал. – А не трусов! – И вырвала руку.
Я могла бы наброситься на нее. Я почти сделала это. Внутри меня поднималась волна жара, а лицо застыло, как лед. Но прежде, чем я успела натворить глупостей, чьи-то руки обхватили меня сзади.
– Юла! – Это был Тор. – Спенса! Ты что творишь?!
– Она украла его! Она забрала отцовский… – Я не договорила. Адмирал в окружении ассистенток зашагала прочь. Я бессильно обмякла в руках Тора.
– Спенса, – сказал он. – Пойдем на праздник, а? Там и поговорим. Как думаешь, ты на всё ответила? Я, кажется, там напортачил по полной. Спенса!
Я вырвалась от него и поплелась к своему столу. У меня вдруг не осталось сил даже на то, чтобы стоять.
– Юла, – позвал Тор.
– Иди на праздник, Тор, – прошептала я.
– Но…
– Оставь меня в покое. Пожалуйста. Просто дай мне побыть одной.
Родж никогда не знал, что со мной делать, когда я впадала в такое состояние, так что он потоптался рядом и в конце концов ушел.