Уступи соблазну
Шрифт:
— Наклонись вперед.
Шерил едва услышала команду и не сразу поняла, что от нее хотят.
— Наклонись вперед. Ниже, — повторил Марк.
Сколько же еще будет продолжаться эта безжалостная демонстрация власти! Что ему нужно? У нее уже горели щеки, да и не только они. Она стиснула пальцы, зная, что если повернется, если не выдержит и убежит, то уже никогда не сможет посмотреть ему в глаза. Кто бы мог подумать, что эротическая забава обернется таким унизительным испытанием! Кто бы мог представить, что Марк, милый, заботливый,
Боже, до чего же они дойдут в конце концов?
Марк ждал.
Шерил закрыла глаза. Только бы не упасть.
Наклонилась.
Что он видит? Она представила себя на его месте и наклонилась еще больше, выгнув спину. Никогда в жизни ей не приходилось попадать в такие ситуации. Никогда еще она не чувствовала себя такой беззащитной. Такой голой. И такой возбужденной.
Шерил открыла глаза и увидела перед собой мягкий красный ковер. И в этот же момент все ее смущение, стыд внезапно испарились. Она никогда не была уж очень застенчивой, но сейчас переживала какое-то небывалое ощущение.
Он прошептал что-то, и она снова не сразу зафиксировала значение произнесенного им слова.
— Совершенство.
Марк сказал это скорее для себя, чем для нее, но Шерил отреагировала по-своему.
Она медленно обернулась, не разгибаясь, и посмотрела на него через плечо.
Он застонал и закрыл глаза, но тут же снова открыл их и подался вперед.
— Ты такая мокрая там. Ты хочешь меня, — прошептал Марк. — Сегодня ты моя. Вся. Я буду делать с тобой все, что захочу.
Шерил отвернулась и закрыла глаза, ожидая, что он встанет и подойдет к ней. Она изнывала от желания.
— Поднимись.
Она медленно выпрямилась, не опуская платье.
— Повернись ко мне.
Она повернулась.
— Сними платье.
Шерил вдруг вспомнила, что это за музыка. Гато Барбьери. «Последнее танго в Париже».
Она потянула платье выше, не спеша, сантиметр за сантиметром. Приостановилась, подняв его до груди. Посмотрела на Марка. Подняла еще выше, к горлу.
Сняв платье, Шерил бросила его Марку. Он ловко поймал его одной рукой, прижал черный бархат к щеке, вдохнул аромат ее духов…
Оставшись в бюстгальтере, чулках и туфлях на шпильке, Шерил почувствовала себя куртизанкой, гейшей, женщиной, призвание которой в том, чтобы угождать мужчине, развлекать его, потворствовать всем его прихотям. Музыка только усиливала эту иллюзию.
— Расстегни бюстгальтер. Покажи мне свои груди.
Соски и так просвечивали через нежный шелк. А когда она развела чашечки, они предстали его взору темными, напряженными холмиками.
— Дотронься до них. Поласкай себя.
Шерил сжала ладонями обнажившиеся груди, потом круговыми движениями потерла отвердевшие
Марк тоже едва не застонал, и тоже преодолел себя.
— А теперь расскажи мне сказку.
Она совсем забыла об этом требовании. Да и что удивляться, если у нее из головы вылетело даже собственное имя. Но ночь принадлежала ему. Ее повелителю. И она не могла его подвести.
Шерил закрыла глаза, продолжая поглаживать соски, и начала рассказ.
Глава 10
— Давным-давно в одном далеком царстве жила-была девочка. В этой стране красота ценилась выше золота, и, когда девочка, дочь простого булочника, только родилась, все увидели ее совершенство и поняли, какая судьба ее ждет.
Шерил провела рукой по телу, от груди до треугольника волос внизу живота. Марк следил за ее рукой, не отрывая глаз.
— В том далеком царстве, — продолжала она, — самые красивые женщины преподносились царю в качестве подарков. Поэтому, когда девочка достигла шестнадцати лет, родители собрали ее пожитки и отвели дочь к воротам дворца. Их впустили и проводили в тронный зал.
Царь был очень хорош собой. Чудесные каштановые волосы, зеленые глаза, твердый подбородок и орлиный нос делали его самым привлекательным мужчиной в стране. Он приказал родителям попрощаться с дочерью, так как они видели ее в последний раз. Отныне она принадлежала ему и должна была жить за стенами замка.
Рука Марка опустилась к молнии брюк, остановилась и медленно вернулась на место. Шерил видела, как напряглось его лицо, и решила добавить жару. Прежняя мелодия сменилась другой, тоже джазовой, но совершенно незнакомой. Но это не имело значения. Уловив ритм, все такой же чувственно-тягучий, она принялась поглаживать себя, покачиваясь в такт музыке.
— Царь распустил придворных, чтобы остаться вдвоем с девушкой. Дрожа от страха, она стояла перед ним и даже не сразу поняла, что он приказывает ей раздеться. Царь повторил приказ, и на этот раз смысл его слов дошел до нее. Сгорая от стыда, девушка сняла с себя платье и предстала перед грозным царем обнаженная.
Шерил сняла бюстгальтер и, держа его двумя пальцами, протянула Марку.
— В той далекой стране женщины не носили нижнего белья. Царь протянул руки, и она отдала ему свое платье.
Бюстгальтер пролетел разделявшие их пару метров и упал Марку на колени. Он посмотрел на него так, словно никогда не видел ничего подобного.
— Царь разорвал платье на куски, и этот жест определил будущее девушки. Он сказал, что с этого дня она принадлежит ему, что все ее мысли должны быть направлены только на то, как угодить хозяину, что она обязана научиться доставлять ему удовольствие как своим телом, так и ртом.
Сказав это, царь поднялся с трона, и девушка вскрикнула, увидев его грозное мужское орудие.