Утерянные книги Мерлина. Друидическая магия времен Артура
Шрифт:
Тацит, АННАЛЫ XIV, 30
I
Убежище от огня и крови
К своему ужасу, я вдруг обнаружил себя в окружении римских легионеров — по сути, я был в их числе. Звали меня Тацит, и я был послан в Британию в качестве Королевского Летописца при правителе Гае Светонии Павлине, чтобы описать предстоящее «триумфальное завоевание» этой страны. На текущий момент войска были проверены нашим командующим и признаны боеспособными, передовые отряды начали пересекать на своих плоскодонках Менайский пролив, Целью их был Остров Англси, последняя твердыня местных жрецов-друидов. Приказы Кесаря гласили:
«НА
АЛЬБИОНА — ЗАБРОСАТЬ ВРАГА ГОЛОВЕШКАМИ ЕГО
СОБСТВЕННЫХ КОСТРОВ»
Именно так, или похоже, можно было истолковать указ. Что же касается меня, то я не слишком интересовался войной или завоеваниями — простой ученый, увлеченный политикой, я не переставал задавать себе вопрос: почему могучий Рим внезапно отказался от своей линии полной Имперской Терпимости и предпочел ей это редкостное массовое уничтожение. Чего на самом деле страшилась власть в этих облаченных в белое жрецах?
* * *
Шел 59-й год после Рождества Христова, и этот вопрос был практически единственным, занимавшим мой ум в эти холодные предрассветные часы, пока я ждал переправы через пролив. Легион, к которому я был приписан, стоял неподвижно, взгляды застыли, прикованные к берегам Острова Друидов. Там происходило нечто нечестивое.
Вдоль всей береговой линии погруженного во тьму острова ярким пламенем пылали невероятных размеров костры — казалось, что остров окружает огненная стена. Но самым странным, самым ужасающим было то, что вокруг этих костров носились одетые в черное фигуры — пронзительно крича и завывая подобно сиренам Гадеса, они размахивали руками, их волосы были растрепаны, и все присутствующие были буквально парализованы их чарующей силой.
Когда моя группа наконец достигла Острова, нас встретили еще более причудливые сцены — в полном молчании стояли наши войска, наши Великие Императорские Легионы, тараща глаза, словно маленькие дети, ошеломленные жонглерскими трюками... скованные суеверным страхом! И здесь же стояли жрецы-друиды, белые на фоне белого пламени костров, подняв кверху руки и призывая своих богов защитить их: они просили об их защите и о нашем уничтожении. Их монотонное пение было выразительным, мощным и производило магическое действие — до тех пор, пока не прибыл Светоний.
— И это Великая Императорская армия Цезаря дрожит перед обезумевшей группой женщин и стариков? — закричал он, с отвращением гладя на выстроившиеся ряды. — Вот это да! Мужчины Рима! Пора положить конец страшному сну! Сметем же этих лжепророков, чтобы навсегда прославить нашего Повелителя тем, что мы сделаем в этот день. Вперед! — И, волей-неволей, войска двинулись вперед.
Размахивая обагренными кровью мечами, легионы прорубали свой путь на сушу, не щадя никого: женщины, дети, старики — для них это не имело значения. Изуродованные до неузнаваемости тела стаскивали, разрезали на части и, сваливая в кучи, предавали пламени, наблюдая, как шипит и брызгает вытапливаемый из них человеческий жир.
За несколько мгновений до своей смерти последний старец-друид взобрался на огромный валун и громко прокричал, обращаясь к темнеющей полосе леса: «Братья... в Рощи! Предупредите остальных!» И копье тут же сбросило его в уже успевшие стать малиновыми волны.
После
Воины вычистили и заточили свое оружие — мечи, клинки и секиры, потом, опять собравшись тесными группами, один за другим отправились по лесистой местности в указанных направлениях. Чувствуя тошноту от зловония обуглившейся плоти и не приемля «Римский Императорский Образ Действий», я быстро оторвался от своих товарищей и пошел своим путем. Для Римской армии подобная разновидность охоты, казалось, мало чем отличалась от спорта: сквозь пропитанный дымом воздух со всех сторон доносился смех, хвастливые выкрики, глупые и вульгарные шутки. И все же эти звуки, какими бы они ни были отталкивающими, сослужили свою службу — я использовал их для того, чтобы уйти прочь от основной арены действий и выйти на удаленную западную часть острова. После нескольких часов таких блужданий я приблизился к поляне, с которой доносился громкий шум.
Здесь, среди образующих почти правильный круг древних дубов, находилась группа старых друидов, окруженная примерно двадцатью небрежно охранявшими их солдатами, бранившимися и бахвалящимися своей жестокостью перед молчаливой величественной группой в белом. Когда я, спрятавшись в кустах, стал наблюдать за ними, один из жрецов вдруг повернулся и несколько минут внимательно смотрел в мою сторону, хотя казалось вполне очевидным, что он не может меня видеть физически. Потом, к моему удивлению, он вдруг поднял палец и, незаметно для других, поманил Меня к себе. Его лицо под мохнатыми серыми бровями на мгновение смягчилось, и на нем появилось подобие улыбки.
— Что ты высматриваешь, старый дурак? — проворчал один из солдат, выходя вперед и подозрительно обводя взглядом опушку. — Говори... покойник дьявола! — И он с силой ударил старика по затылку рукоятью своего короткого меча. Друид, как бумажный солдатик, рухнул на землю.
— А теперь, все, кто остался, пошли! Мы получили приказ доставить вас живыми в Рим. Великому Цезарю любопытно узнать, что за людей мы здесь покорили. Антоний... Валериан! Свяжите их как следует и доставьте 0 дьявольское семя на пристань. Не теряйте времени, шевелитесь! Нам предстоит выловить еще много крыс, прежде чем кончится эта ночь! Он
рассмеялся и швырнул солдатам моток толстой веревки.
— А что делать с этим стариком? — спросил толстый римлянин, занятый выполнением его приказания. — Нести нам его, что ли? — и он показал на жреца, лежащего без сознания на земле.
Командир обошел вокруг и бегло осмотрел распростертого на земле человека, одежды которого, еще недавно белые, теперь были покрыты красными пятнами. — А-а-а... — буркнул он, — пусть остается здесь — похоже, что у этих зловещих деревьев есть глаза. — Бросив долгий нервный взгляд сквозь ветки, центурион пнул тело в бок и поспешил прочь из рощи. Остальные быстро последовали за ним.