Утешительная партия игры в петанк
Шрифт:
Даже пламя костра притихло.
– А страшилка, которой так жаждал Лео, вот она вам, извольте: Гелиогабал славился своими оргиями… И каждая новая оргия должна была быть круче предыдущей. То есть еще ужасней. Еще больше крови, жути, изнасилований, групповух, еще больше жратвы и вина… И все ему было мало. Все быстро преедалось… И вот однажды он приказал одному скульптору отлить ему быка из металла, полого внутри, с маленькой дверцей в боку и дырочкой во рту, чтобы были слышны звуки, доносящиеся изнутри… Вначале этих его nice parties[343] дверцу
Бррр!..
Мертвая тишина.
– Это история – правда? – спросил Ясин.
– Конечно,
Пока дети фыркали и ежились, Кейт повернулась к Шарлю и прошептала:
– Этого я им, конечно, не скажу, но, на мой взгляд, это отличная метафора рода человеческого…
Боже мой… Какой же мрак царит у нее в душе… Нужно что-то делать…
– Да, но… – заговорил он громко, чтобы привлечь к себе внимание, – этот парень не долго так развлекался, кажется, в восемнадцать уже отправился в мир иной, в отхожем месте был задушен губкой для подтирания задницы.
– Правда? – удивилась Кейт.
– Конечно.
– Откуда вы знаете?
– Из Монтеня.
Она натянула одеяло, сощурив глаза:
Вы гений… Конечно.
Гением оставался не долго. Его «страшная история» про то, как в начале строительства вечно натыкаешься на какие-то скелеты и приходится помалкивать, чтобы избежать расследования, не угробить уже разведенный бетон и не потерять кучу денег, ни на кого не произвела впечатления.
Полный провал…
Самюель вспомнил единственный урок французского, на котором он не заснул:
– История эта про одного парня, крестьянина, который не хотел служить в армии Наполеона и сдохнуть как собака… Тогда это называлось налог кровью… Забирали на пять лет, и шансов выжить было мало, но если у тебя водились деньги, ты платил, и кто-то другой шел вместо тебя…
У него не было ни гроша, и он дезертировал.
Префект вызывает отца, изголяется над ним как может, но бедняга и правда не знает, где его сын… Через какое-то время он находит его в лесу мертвого, изо рта трава торчит, видать, только ею и питался – умер с голода. Старик взваливает сына на плечи и, никому ничего не сказав, тащит его три лье до префектуры…
Негодяй префект веселился на балу. И вот он возвращается домой, в два часа ночи, и видит бедного крестьянина у своих дверей, и тот ему говорит: «Вы хотели моего сына, мсье префект, так вот он». Кладет труп у стены
Уже лучше… Не был уверен, но эта «страшилка» напомнила ему что-то из Бальзака…
Девочки историй не знали, и настроение поддерживал Клэптон… Его стаккато звучали макабрически… Встрял Ясин:
– Ладно, предупреждаю, моя будет короткая…
– Опять что-нибудь про зверства с улитками? – забеспокоились вокруг.
– Нет, о сеньорах из Франш-Конте и Верхнего Эльзаса… Графах Монжуа и сеньорах Меше, если хотите точнее…
Ворчание среди наших ковбоев. Умничания не надо, спасибочки.
Бедный рассказчик обекуражен, не знает, продолжать ему или нет.
– Давай, – процедила Хатти, – расскажи нам еще раз про посвящение в рыцари и про налог на соль. Мы это обожаем.
– Нет, я не о налоге, а о так называемом «праве сеньора на отдых»…
– Ааа, ну да… Право вешать гамаки на зубцы стен?..
– Да не то совсем, какие же вы глупые… Холодными зимними вечерами эти сеньоры имели «право вспарывать животы паре крепостных, чтобы согреть ноги в их дымящихся внутренностях». Вот и все.
Оказалось, совсем неплохо. Их «бэээ», «фууу», «ты уверен?», «гаааадость…» согрели сердце ему.
– Ну ладно, на сегодня хватит, – объявила Кейт… Time to go to bed…[344]
Народ уже сражался с молниями своих спальников, как вдруг запротестовал чей-то тихий голос и все замерли:
– У меня тоже есть история… Они не замерли. Остолбенели.
Сэм, как всегда оказался на высоте, сострил, чтоб разрядить обстановку:
– Недра, ты уверена, что твоя история действительно ужасная?
Она кивнула.
– Потому что если она не страшная, – добавил он, – то в кои-то веки уж лучше промолчи…
Раздался смех, и ей захотелось продолжать.
Шарль смотрел на Кейт.
Как она тогда сказала?
Numb.
She was numb.[345]
Numb, напряжена, ямочки на щеках, на подбородке.
– Это история про мезяноверча…
– А?
– Чего?
– Говори громче, Недра!
Огонь, собаки, совы, даже ветер, ловили каждое ее слово. Откашлялась:
– Кхе… о дождевом червяке… Кейт встала на колени.