Утешительная партия игры в петанк

Гавальда Анна

Она снова стояла у него за спиной и брила затылок.

– Я вас слушаю…

– Эээ… Вы не прерветесь на пару минут?

– Боитесь, что я вас зарежу?

– Да.

– Oh God… Так что вы хотите мне сказать?

– Так вот… С начала учебного года я буду жить вдвоем с Матильдой, и я подумал, что…

– Что?

– Что

если Сэму и впрямь так плохо в пансионе, я мог бы взять его к себе…

Бритва умолкла.

– Знаете, – продолжал он – мне повезло, я живу в квартале, где полным полно прекрасных лицеев…

– Почему «с начала учебного года»?

– Потому что… Это окончание той истории, что в моей бутылке «Порт Эллен»…

Бритва снова пришла в движение.

– А вы… Он вам не помешает?

– Он будет жить в очень красивой комнате с паркетом, лепниной и даже камином…

– Да?

– Да…

– Вы с ним говорили?

– Конечно.

– И что он об этом думает?

– Идея ему понравилась, но он боится оставлять вас одну… Я его понимаю… Но вы же будете видеться…

– Ну да, на каникулах?

– Нет, я… Я собирался привозить его к вам каждые выходные… Бритва вновь остановилась.

– То есть?

– Я мог бы забирать его в пятницу вечером после занятий, мы садились бы на поезд, а тут я бы купил маленький автомобиль и оставлял бы его на вокзальной стоянке…

– Но… а вы-то сами, как? – прервала она его.

– Я, что я? – он сделал вид, что раздражен, – да плевать на меня! Только вы что ли имеете право на жертвы, да? И потом, насчет Недры и ее удочерения, может вам это и не очень приятно, но все могло бы устроиться, если бы вы официально предъявили им… ну вроде мужа, хотя бы фиктивного, для проформы… Чиновники очень старомодны… да что там говорить, все они женоненавистники…

– Вы так считаете? – притворно расстроилась она.

– Увы…

– И вы готовы на это ради нее?

– Ради нее. Ради него. Ради себя…

– Что ради себя?

– Ну… Для спасения моей души что ли… Чтобы быть уверенным, что попаду в рай вместе с вами.

Кейт снова взялась за работу, а Шарль все ниже и ниже опускал голову в ожидании приговора.

Он не мог этого видеть, но на лезвии бритвы играла улыбка палача.

– Вы… – прошептала

она наконец, – вы мало говорите, но уж если открываете рот…

– Лучше бы мне промолчать?

– Нет. Я бы так не сказала…

– А что бы вы сказали?

Уголком тряпки смахнула волосы с его шеи, тихо и долго дула за ворот рубашки, отчего по всему его телу побежали мурашки и куча волос попала в блокнот, потом выпрямилась и заявила:

– Идите-ка за вашей чертовой бутылкой… Встретимся у псарни.

Шарль удалился сам не свой, а она поднялась в комнату Алис. Матильда и Сэм тоже были там.

– Слушайте… Мы с Шарлем пойдем немного позанимаемся ботаникой. Дом остается на вас.

– Вы надолго?

– Пока не найдем то, что хотим.

– Пока не найдете что?

Но она уже летела вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, чтобы приготовить корзинку для подкрепления.

Пока она суетилась в кухне, тыкаясь куда попало, хлопая дверцами и громыхая ящиками, Шарль застыл в замешательстве.

Это был он, конечно, но он себя не узнавал.

Постарел, помолодел, стал мужественнее, но и женственнее, мягче что ли, а на ощупь такой колючий… Тряхнул головой, уже не беспокоясь, как лягут пряди, поднял руку к глазам, чтобы вернуться в привычное измерение, потрогал виски, глаза, губы, попробовал улыбнуться, чтобы побыстрее признать себя.

Сунул бутылку в один карман пиджака (как Богарт в «Сабрине»^[349]) (но только тот не был бритый…) и блокнот в другой.

Забрал у нее корзину, уложил туда свою заветную «восемнадцатилетнюю» и проследил за ее указательным пальцем:

– Видите вон там маленькую серую точку? – спросила она.

– Вроде да…

– Это домик… Совсем маленький, для отдыха во время полевых работ… Ну вот, туда-то я вас и веду…

Поостерегся спрашивать зачем. Но она все-таки уточнила:

– На мой взгляд, идеальное место, чтобы собрать сведения, необходимые для признания отцовства…

Вот и последний рисунок. Ее затылок…

Тот самый, которого так мимолетно коснулась Анук и который он только что ласкал несколько часов подряд.