Утешительная партия игры в петанк
Шрифт:
Самые что ни на есть настоящие.
И комфортабельные.
Шарль позанимался немного антропологией.
Побродил по Кло-дез-Орм.
Пустотелые колонны, отделанные гранитной крошкой, перила не дороже десяти евро за погонный метр, дорожки, мощеные искусственно состаренной брусчаткой, бетонная плитка, крашенная под камень, огромные барбекю, пластиковая садовая мебель и детские горки ядовитых цветов, синтетические тенты, ворота гаражей шириною с жилую часть дома…
Да уж! Изысканнейший вкус…
Шарль
Вернулся: за его машиной была припаркована еще одна. Замедлил шаг, почувствовал, что сильнее захромал, тот же белокурый мальчуган выскочил за ограду сада, вслед за ним, шел мужчина, видимо, его отец.
И тут, звучит удручающе, если вдуматься, но больше вдумываться не стоит, просто констатируем: после всего пережитого, первое, о чем подумал Шарль:
«Вот гад. До сих пор все волосы целы…»
Грустно, что и говорить.
А дальше. Каков дальнейший сценарий? Скрипки? Замедленная съемка? Размытость кадра?
– И что? Ты теперь ковыляешь, как старичок?
Вот вам и сценарий-Шарль не знал что ответить. Наверно, был слишком сентиментален.
Алексис сделал ему больно, хлопнув по плечу.
– Каким ветром тебя занесло?
Вот дурак.
– Твой сын?
– Лука, иди сюда! Поздоровайся с дядей Шарлем!
Наклонился, поцеловал его. Помедлил. Давно уже не чувствовал «запахов здоровых, молодых, как тело детское»…[133]
Спросил его, не надоел ли ему Человек-Паук, прицепившийся к его майке, дотронулся до волос, шеи, что? и даже на носках? и что… и на трусах тоже? Узнал, как нужно складывать пальцы, чтобы они стреляли липкой паутиной, попробовал сам, ничего не вышло, пообещал, что потренируется, выпрямился и увидел, что Алексис Ле Мен плачет.
Забыл все свои «благие намерения» и загубил работу аптекарши.
Раны, шишки, ссадины, швы, все пластыри и плотины, все пошло прахом.
Они схватились за руки, обняв Анук…
Шарль отстранился первым. Боль, синяки. Алексис взял своего мальчишку на руки, рассмешил, пощекотав ему живот, скорее, чтобы не выдать себя, высморкаться, и взгромоздил его себе на плечи.
– И что же с тобой стряслось? С лесов упал?
– Да.
– Видел Корину?
– Да.
– Ты тут проездом?
– Совершенно верно.
Шарль остановился. Алексис прошел вперед еще шага три и повернулся к нему. Напустил на себя высокомерный вид крупного землевладельца и дернул сына за ноги, восстанавливая равновесие. Хоть в чем-то.
– Приехал нотации мне читать?
– Нет.
Долго смотрели друг на друга.
– Кладбищенский бред продолжается?
– Нет, – ответил Шарль, – нет. Закончился…
– Так что теперь?
– Накормишь меня ужином?
Успокоенный Алексис одарил
Мистенгет за ужин в Кло-дез-Орм, учитывая безвкусицу, потраченный бензин и потерянное время – сделка казалась ему честной.
Небо очистилось, красавица моя. Ты ведь все видела, ты довольна, ты получила ее, свою оливковую ветвь?
Конечно, все как-то уж слишком быстро, скорее безволие, чем осознанный порыв, да, признаю, и, конечно, тебе этого мало. Но тебе ведь всегда всего было мало…
Он почувствовал огромное облегчение: шарики снова оттягивали карманы, партия окончена, больше играть он не намерен, значит, и проигрыш ему не грозит, а проделанный путь, каким бы утомительным ни был, теперь казался ему слишком коротким, к тому ж и соревноваться тут было явно не с кем.
Заковылял, повеселев, пощекотал коленку маленького супергероя, раскрыл ладонь, сложил большой и безымянный и (как заправский Человек-Паук), прицелился и, оп, поймал птичку, дрыгавшую по электрическим проводам. А вот и не верю! – крикнул Лука. – И куда же она подевалась?
– Я спрятал ее в своей машине.
– Не верю, не верю…
– Напрасно.
– Пффф… Я тебе скажу: если бы там сидела птичка, я бы видел.
– А я тебе скажу, что ничего ты не видел, потому что был занят соседской собакой…
Пока Алексис выгружал закупленные на неделю продукты, курсируя между багажником и своим распрекрасным гаражом, Шарль поставил на место слишком недоверчивого мальчугана.
– А почему же она уже приклеена к деревяшке?
– Эээ… Ты разве забыл, что паутина липкая?
– Папе покажем?
– Нет. У нее пока шок. Надо оставить ее в покое.
– Она умерла?
– Да нет же! Конечно, нет! Она в шоке, говорю тебе. Мы выпустим ее попозже…
Лука с недоверчивым видом покачал головой.
– А как тебя зовут? – спросил он вдруг, подняв голову.
– Шарль, – улыбнулся Шарль.
– А почему у тебя вся голова в пластырях?
– Угадай.
– Потому что ты слабее Человека-Паука?
– Ну да, пожалуй… Иногда я проигрываю.
– Хочешь, покажу тебе свою комнату?
Мама Луки прервала их тонкое паучье общение. Во-первых, надо пойти в гараж и снять ботинки (Шарль поморщился – он еще никогда не снимал ботинки в доме) (за исключением, конечно, Японии) (но вообще-то, каким же он стал снобом). Во-вторых, она погрозила пальцем, прекращайте этот бардак! И наконец, она повернулась к тому, от кого им похоже отвязаться не удалось:
– Вы… остаетесь на ужин?
За грудой пакетов из «Чемпиона» показался Алексис (вот уж что бы понравилось его деверю! Как пикантно… Если бы он осмелился, если бы сотовый ловил, какую прекрасную SMS он отправил бы Клер).