Утка, утка, Уолли
Шрифт:
Я случайно взглянул поверх плеча Рамоны. Дверь на кухню была открыта, и я увидел там на столе… Нет, ничего сверхъестественного там не было. Я вообще удивляюсь, как я заметил такую мелочь.
— Береги себя, Уолли, — прошептала Рамона, но ее голос донесся откуда-то издалека. Как будто я спал и услышал его сквозь сон. Меня уже не было рядом с Рамоной, я весь устремился туда, на кухню.
— Уолли?
Я ничего не ответил. Рамона растерянно отстранилась.
— Что случилось? — спросила она.
А случилось вот что: там, на кухонном столе, стояла бутылка. Очень знакомая бутылка. Длинная, узкая, с
Я смотрел на эту голубую бутылку, и в моих перегруженных мозгах что-то переключилось. Какой-то важный рычажок. В мыслях сразу же прояснилось, и многое встало на свои места.
В Штатах она еще не продается. Джерри прислали всего пару ящиков, и он выдает по бутылке своим клиентам. Так сказать, приобщает к волшебному напитку.
Вот бля…
— Уолли? Что с тобой? Что случилось?
Я застыл как истукан, впившись взглядом в бутылку.
— Уолли?
Я попятился к двери, наткнулся на стул. Кое-как обошел его и продолжал пятиться к выходу, не сводя глаз с бутылки «Гласьяль» на кухонном столе. Рамона обернулась, проследив за направлением моего взгляда.
— О господи, Уолли. Это не то, что ты думаешь. Уолли, нет. Я пыталась тебе рассказать…
Чтобы не расплакаться, как девчонка, на глазах у Рамоны, мне пришлось развернуться и выбежать из квартиры. Рамона бросилась следом за мной, и я захлопнул за собой дверь, чтобы задержать ее на лишние две-три секунды. Потому что каждая секунда была на счету. Лифт стоял на этаже. Я влетел в кабину, нажал на кнопку первого этажа и сразу же — на закрывание дверей. В щели между закрывающимися дверями показалось испуганное лицо Рамоны. Лифт вздрогнул, издал тяжкий натужный стон и поехал вниз.
Я лихорадочно думал, пытаясь сообразить, что происходит. Еще одна ложь. Еще один подлый обман. Рамона знакома с Джерри. Как такое возможно?! И что это значит? Ну, первое, что приходит на ум: наша якобы случайная встреча в баре в тот первый вечер была не случайна. Это он все подстроил, Джерри. Он был там в тот вечер! Он наблюдал! Все, что было у нас с Рамоной… Получается, это был чистой воды обман. Меня опять обманула женщина, которая, как мне казалось… ну хорошо, пусть не любит, но все же питает ко мне хоть какие-то чувства. Настоящие чувства! Но это все была ложь. Мне стало горько и больно. По-настоящему больно. Даже больнее, чем со Сью.
Но тут было что-то еще… Еще более тревожное, чем ложь Рамоны. Когда я увидел эту злосчастную бутылку в кухне у Рамоны, у меня промелькнула какая-то мысль. Как раз после того, как мне вспомнились слова Джерри. «Волшебный напиток». Где-то на периферии моих затуманенных мозгов забрезжил слабенький лучик света. К несчастью, у меня просто не было времени, чтобы как следует все обдумать. Но одно я знал точно: нельзя доверять никому! Никому! Ни Сью, ни Рамоне, а теперь, может быть, даже и Джерри. Внутренний голос подсказывал: БЕГИ.
Я выскочил из лифта и услышал, как Рамона несется вниз по скрипучим деревянным ступеням и зовет меня. В ее голосе слышалось отчаяние. Настоящее отчаяние.
Но
Я не мог выйти на улицу через переднюю дверь. Мафиози заметили бы меня сразу. А мафиози работали на Джерри. Надеяться мне было не на кого. Теперь я остался один, и выбираться придется своими силами. Я решил улизнуть через заднюю дверь (при условии, что таковая имелась). Я рванулся в ту сторону, где, как мне представлялось, должен быть пожарный выход. В дальнем конце длинного коридора. Мне повезло. Запасный выход действительно был. Но, как оказалось, дверь стояла на сигнализации, на что недвусмысленно указывала табличка под надписью ВЫХОД: «ОТКРЫВАТЬ ТОЛЬКО В ЭКСТРЕННЫХ СЛУЧАЯХ! ПРИ ОТКРЫТИИ СРАБОТАЕТ СИРЕНА ТРЕВОГИ!» Последняя фраза, конечно же, удручала. Но я все же решил, что мой случай — самый что ни на есть экстренный. Я навалился на дверь всей своей запыхавшейся тушкой, больно ударившись бедром о стальную задвижку. Дверь распахнулась, и буквально через мгновение включилась пронзительная сирена. Звук был настолько противным и резким, что у меня заложило уши.
Я выскочил в переулок и побежал в направлении ближайшей улицы, где были люди. Потенциальные свидетели. Я не думал, что делаю. Во мне включился звериный инстинкт выживания. Я бежал, прячась за мусорными контейнерами, лавируя между машинами, перепрыгивая через урны и пожарные гидранты, и постоянно оглядывался, нет ли погони.
Как Форрест Гамп, я бежал и бежал. Просто бежал и вообще ни о чем не думал.
А когда более или менее пришел в себя, даже не сразу сориентировался, где я. Кварталы богемного Силверлейка остались позади. Я оказался в районе, больше похожем на маленький филиал Мексики. Все вокруг говорили по-испански, у всех мужчин были усы. Я был уверен, что за мной больше никто не гонится, и поэтому остановился и попытался придумать, что делать дальше. Моя машина была далеко, и вообще я подумал, что мне сейчас лучше не возвращаться к себе домой. Это может быть небезопасно. И поэтому я решился на отчаянный шаг. С моей точки зрения, это было смерти подобно. Но у меня просто не было выхода.
Я сел в автобус! А в Лос-Анджелесе это действительно смерти подобно!
Мне нужно было добраться до дома Сью. Да, Рамона и гангстеры наверняка сообразят, что я именно туда и поеду, но у меня было одно очень существенное преимущество: я знал, где живет Сью. А им еще требовалось узнать ее адрес. Я был уверен, что успею доехать дотуда и спокойно уйти, прежде чем там появится «вся королевская конница и вся королевская рать». Я же не собирался задерживаться. Я собирался забрать Доктора, сказать Сью пару ласковых и сразу свалить. Куда? Я еще не придумал. Но, как говорится, надо сначала добраться до берега, а потом уже думать, как переправиться через реку.
Я вышел на остановке за пару кварталов до дома Сью. Она жила в двухэтажном здании с огороженным двором. Я не был у нее больше месяца, но помнил код на домофоне. Набрал нужные цифры. Домофон даже не пискнул. Я попробовал еще раз. Похоже, домофон умер. Я проверил все имена в списке. Да, вот она. С. ШЕЙДЕНФРЕЙД, кв. 105. Я набрал код еще раз, рядом с именем Сью, и домофон ожил. Звонок был похож на телефонный. Он звонил, и звонил, и звонил.
— Ну, давай, Сью, открывай, — проговорил я вслух, нервно переминаясь с ноги на ногу.