Утолю твои печали
Шрифт:
– Здорово!
– И еще там откуда-то идет свет - слабенький, чуть-чуть мерцает.
– Свет под землей? Ну уж...
– Правда. Никто не знает, откуда он. Будто сам воздух светится. Ребята говорят, экстрасенсы спускались, обнаружили там особую зону, энергетика у этого места особенная. Один мужик, рассказывали, там несколько месяцев жил ему врачи срок жизни в неделях отмеряли. Друзья его на руках принесли к этому озеру, и потом продукты носили, он наверх не поднимался. Ушел своими ногами, до сих пор, говорят, живет.
– Как интересно... Но ты сказал - жутко. От чего жутко под землей бывает?
– Ну... там много всего. Вот озеро это доброе.
– Ну, прямо Стругацкие... Ты мне не заливаешь?
– Я тебя развлекаю, - рассмеялся Арвид.
– Это ведь интереснее, чем про другую жуть говорить: там порой идешь и не знаешь, просто осклизлые пласты мусора под тобой или труп.
– Ой!
– Да, под городом еще одно кладбище, не зарегистрированное. И для зверья разного, и для людей. В последнее время оно повышенным спросом пользуется. Там и не ищут, хотя властям про него, разумеется, известно, искать все равно бесполезно.
– Какие жуткие вещи ты говоришь!
– Волшебные сказки гораздо приятнее, правда?
– Все же канализация как-то совсем не ассоциируется с "волшебными сказками"... Там, наверно, все грязное, осклизлое, плесень, паутина, вонь... Бр-р!..
Ксене совсем незачем было знать, что ходы, которыми шел он, были подобны описанным ею. И он сказал:
– Нет, не обязательно. В такое не обязательно лезть, есть и другое: стены - старинная каменная кладка, сухо, песок под ногами, приятный свежий сквознячок. В те времена люди умели жить без суеты, если что делали, так добротно, не на сиюминутную потребу: если подземелье, то и вентиляция тебе, и тайны неразгаданные.
– Еще тайны?
– улыбнулась Ксения.
– Ты не веришь мне?
– удивился Арвид.
– Тайн сколько угодно и на любой вкус. Вот однажды. Совершенно случайно ударили в стену, и вдруг - дыра. Разобрали кладку, а там келья. Какое-то ложе, стол грубый, табурет. На столе свеча и книга старинная. И удивительно то, что диггеры - люди опытные, среди них и специалисты есть, а ни по кладке, ни по вещам не смогли определить, к какому времени все это отнести. Заходил кто-то в келью столетия назад или всего несколько лет?
– Ну, что же это за специалисты?
– Самые настоящие. Но оно - вневременное.
– Так не бывает.
– А привидения бывают?
– Ой!.. Наверно, бывают. Ты там и привидение видел?
– Не довелось. Но водятся. Рассказывали люди, которым не верить нельзя. Да и не рассказывали, а просто в обиходе как-то... Маршрут намечаем, а старший говорит: "Нет, сегодня тут не пойдем".
– "Почему?" - "Княжич не пустит". И все молча соглашаются, никакого удивления или иронии. Я подумал тогда, что это глава какой-нибудь общины. Под землей ведь целые колонии обитают: от хиппи, панков и бомжей до совершенно тайных, с рабством и смертной казнью. А оказалось - призрак мальчика, подростка.
– Княжич - это сын князя? Он и правда был им?
– Да кто его знает? Но, говорят, властность в нем какая-то, высокомерие. И своенравен очень. Кто-то назвал его Княжичем, так и осталось. А с призраками я в другом месте встречался.
– Господи, да где же тебя не носило, Арвид?
– Я нарочно не выбирал, само собой получается, - смеясь, сказал он.
– Ну,
– О моих призраках? Я их не видел, слышал только. Как-то ходил по горам, туристическую трассу прокладывал. На ночь на базу спускаться не стал, неподалеку имелся старый домик, я в нем бывал, правда, не ночевал ни разу. Дошел до него уже по темноте, поужинал и сразу спать - устал очень. А домик из двух этажей, я наверху лег. Проснулся от голосов. Подумал, что еще кто-то заночевать решил, только удивился, что говорят по-немецки. Лежал некоторое время, слушал. Они ходили внизу, смеялись, посудой алюминиевой гремели. А я лежал, и даже мысли не появилось встать, к ним пойти, как будто это было отдельно от меня и никак не касалось. Потом лестница медленно заскрипела, кто-то ко мне поднимался. И все. Дальше провал, как будто уснул мгновенно. Утром встал - никого. На столе все так, как я оставил, рюкзак на единственном стуле лежит. Я еще подумал - сон странный, четкий на удивление. И как-то не по себе стало, быстро собрался и ушел, даже завтракать не стал. На следующую ночь я предпочел спуститься на Базу. Там и узнал, что в войну в том доме немецкие егеря из "Эдельвейса" стояли, а вчера никаких немцев на горе не было. Рассказал свой сон для смеха, а мне говорят - это не сон, такое и раньше бывало. Знаешь, в горах люди суеверными становятся. Но и основания для этого имеются. Про Черного Альпиниста, например, много легенд ходит, но кто с ним на самом деле встречался - те молчат....
Слушать Арвида было так интересно, что Ксюша забыла про свою неловкость, про странные взаимоотношения, сложившиеся у них, про внутренний разлад - ей было просто очень хорошо с ним, легко и спокойно. С Арвидом хорошо было даже молчать. Ни с кем раньше у нее не было такого взаимопонимания, казалось, они продолжают мысли друг друга. Прогорали поленья в камине, и Арвид подкладывал еще, зажигал новые свечи от фитилей, плавающих в расплавленном парафине. Они не замечали, как утекает подобно песку меж пальцами, уходит в небытие их время... Свирепел на их недоступность ветер за окнами, разбивал о стены яростные шквалы, но от этого комната, освещенная живым пламенем камина и свечей, становилась еще уютнее, светлая атмосфера покоя и тихой нежности казалась незыблемой... Но пробился сквозь снежные шквалы рассвет... Донеслись снизу звуки - начались утренние хлопоты Полины. И они будто очнулись. Оба поняли, что им удалось забыться... но краткая ночь забвения прошла.
Арвид тихо спросил:
– Ты уедешь?
Ксения молчала. Он ровно проговорил:
– У нас оказалось меньше времени, чем мне вдруг почудилось...
Через некоторое время, когда она почувствовала, что может говорить, Ксеня сказала:
– Метель утихает. Сможешь проводить меня?
– Твоя нога...
– Все в порядке... это причина, почему я вернусь домой раньше времени... Посадишь меня в автобус, а Олег встретит - я позвоню ему, предупрежу.
– Ксюша...
– Мне было хорошо с тобой, очень... Больше ничего не надо... Да ты понимаешь все ...
* * *
Ксеня всю дорогу бездумно смотрела в окно. Думала о чем-то? Ни о чем. Об Арвиде - запрещала себе о нем думать. Просто смотрела в окно - ни на что. Перед глазами порой все плыло, но она не смахивала слез, и они высыхали сами. Наверно, ей нужна была эта пауза без мыслей, без чувств, чтобы не исходила болью душа, не сжигала себя в жгучей горечи потери... Чтобы тихо смирилась с утратой, добровольно отрекаясь от нее...
Олега увидела неожиданно - он вдруг возник перед ней, склонился близко.