Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости
Шрифт:
Это же время.
У стены ДНС № 5
Гельмут осторожно, бочком подобрался к окну и просунул штуцер огнемета вниз…
Он не спешил. О, как он любил эти секунды до того, как струя пламени польется, все сжигая на своем пути…
Себе он тогда казался огнедышащим драконом Фафниром — и оттягивал сладкие мгновения до сладостного мига всевластия…
Слева от Гельмута что-то чавкнуло… Он повернул голову и закричал от ужаса. Поднять огнемет и послать струю огня — ему и в голову
Огромный, покрытый синими татуировками недочеловек, схватив одной рукой его напарника за волосы, другой рукой с огромным ножом не торопясь отрезал ему голову. Но долго стоять Гельмуту (с уже мокрыми штанами, кстати говоря) не пришлось…
Белокурая, невысокая, крепко скроенная медхен подскочила к Гельмуту, вонзила ему в живот штык и с хриплым кличем — Iojopp tffojou matt! [146] перекинула его через себя, как сноп соломы…
«Я много раз видала рукопашный… Раз — наяву, и сотни раз во сне… Кто говорит, что на войне — не страшно, Тот ничего не знает о войне…»146
Вперед, к победе! — Прим. переводчика.
24 июня 1941 года. 17 часов 00 минут.
Гродненская область. Шоссе. Не доезжая Сморгони
Веками дремал на реке Вилия, у впадения в нее узенькой Оксны, древний белАрусскУ городок Смаргонь…
Известен был он издревле как маеток князей Радзивиллов, да еще славился своей народной Медвежьей академией, где цыгане мишек обучали на ярмарках представлять, как дети малые горох воруют, а пьяный мужик домой идет…
Хотя и его не обходили стороной события исторические…
Именно здесь, возвращаясь из Восточного похода, Наполеон передал командование маршалу Мюрату над остатками Великой (когда-то!) Армии, а сам налегке укатил в Париж, видимо, опасаясь попасть в гостеприимные, нежные руки «Русских Амуров» — вооруженных луками башкир и калмыков…
Во время другой Великой войны, на востоке именуемой Империалистической, через Сморгонь проходила линия русско-германского фронта. В результате тяжелейших позиционных боев 16-тысячный в то время город превратился в руины.
Да что там! После 810-дневной обороны он практически перестал существовать.
В боях под Сморгонью принимали участие:
будущий Маршал Советского Союза и министр обороны СССР, а тогда всего лишь унтер, пулеметчик 256-го Елисаветградского полка Родион Малиновский,
поручик 16-го Менгрельского гренадерского полка Михаил Зощенко,
вольноопределяющийся Валентин Катаев,
штабс-капитан Генерального штаба, будущий Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников,
командир 14-й роты 6-го
начальник штаба 64-й пехотной дивизии полковник Михаил Дроздовский и капитан этой же дивизии Александр Кутепов (в будущем известные герои Белого движения, те самые: «Шли Дроздовцы твердым шагом, Враг под натиском бежал, под Трехцветным русским Стягом Славу полк себе стяжал!..»),
поручик Александра Толстая (дочь Льва Толстого)…
И многие, многие иные… «Имена же их только Господь веси…»
Сотни тысяч солдат и офицеров отдали здесь свою жизнь, сражаясь за Веру, Царя и Отечество, 847 поименно известных героев Сморгони стали в тех боях полными Георгиевскими кавалерами.
Также Сморгонь вошла в историю тем, что во время этой Первой Мировой войны здесь впервые в истории войн был сформирован добровольческий женский батальон, участвовавший в нескольких чудовищных по количеству потерь боях.
Его не зря назвали «Батальоном смерти». И здесь девушки лучших русских фамилий показали всему миру своим примером, как нужно сражаться и умирать… За Веру, Царя и Отечество!
А еще Сморгонь — узел дорог. И железная дорога здесь проходит, и идут шоссе на Молодечно, Вильно, Ошмяны, Вилейку, Борисов…
Немцы заняли Сморгонь после короткого боя. И дорога на Минск — была открыта… Была бы… Кабы не было деревни Залесье… Ну что-что… деревня как деревня…
Правда, рядышком старинная усадьба Огиньских, где, по недостоверному преданию, и был написан величественно-прекрасный «Полонез», тот самый…
А еще здесь есть шоссейный и железнодорожный мосты через невеликую речку, левый приток Вилии. И сейчас у этого моста конвойные войска НКВД выполняют свои прямые служебные обязанности…
Их было двадцать восемь!.. бойцов 84-го железнодорожного полка 9-й железнодорожной бригады… И счетверенная зенитная установка в заботливо отрытом окопчике.
Именно эти бойцы днем ранее повязали и для верности чуть не определили в «расход» главного диверсанта Страны Советов. Нюхом его почувствовали, как сторожевые овчарки — волка…
А ты без спросу не лазай, гражданин Стариков, под вверенный Родиной мост. Подумаешь, накостыляли ему от души… Служба у них такая, а печать и подпись на удостоверении и подделать можно.
Когда на шоссе показались вражеские танки, сержант И. И. Пияшев сделал все по инструкции. Подпустив танки поближе, из искусно замаскированных окопчиков бойцы дружно швырнули под гусеницы шашки ТНТ с коротенькими отрезками огнепроводного шнура. А потом причесали из зенитных «Максимов» и верных СВТ горохом посыпавшуюся мотопехоту…
Держались долго… почти полчаса… И когда Пияшев был уже готов дать Главный сигнал, со стороны Минска над полотном показалось облачко летучего дыма.
…За два часа до этого красноармеец А. А. Маринович, скрипя зубами, лежал на животе, на жесткой полке бесплацкартного вагона санлетучки на станции Молодечно.
Наркоз уже кончился, и левую ягодицу Мариновича как будто дрелью сверлило. Ну, задел ему осколок седалищный нерв. Бывает. Не все почетные раны в грудь… автор и сам… ну, ладно, дело не в авторе… Просто красноармейцу было очень больно…