Утонуть в тебе
Шрифт:
— Ты же понимаешь, насколько это безрассудно и глупо, верно? — Она обводит автобус жестом. — Здесь полно свидетелей. Ты же знаешь, что произойдет, если кто-нибудь узнает.
Моя рука находит пуговицу на ее джинсах.
— Тогда тебе лучше вести себя тихо.
Прежде чем она успевает снова запротестовать, я расстегиваю ее молнию и просовываю руку в трусики.
Как только мой палец касается ее клитора, у нее перехватывает дыхание, и она перестает сопротивляться. Она хочет этого
Мое дыхание ласкает раковину ее уха.
— Держу пари, ты уже влажная для меня.
Она даже не может этого отрицать. Конечно, это так.
Ее глаза закатываются, когда я нежно беру зубами мочку ее уха и скольжу круговыми движениями по ее клитору. Ее бедра непроизвольно выгибаются в моей руке, требуя большего. Нуждаясь во всем, что я готов ей дать.
Из моего горла вырывается смешок.
— Скажи мне, насколько ты влажная.
— Сухая, как Сахара, — язвит она, даже когда трется о мою руку.
Я цокаю языком, и мой палец перемещается ниже, раздвигая ее складочки и касаясь входа, а затем поднимая доказательство ее возбуждения к клитору, снова потирая его.
Сиенна сильно прикусывает губу, чтобы подавить стон, готовый вот-вот вырваться.
— Бл…
Она останавливает проклятие прежде, чем оно успеет вырваться и дать мне еще одно доказательство того, какой эффект я на нее оказываю.
— Умоляй меня заставить тебя кончить. — На лестничной клетке она не стала умолять меня. Но теперь будет.
Мой рот находит ее шею, запечатлевая нежный поцелуй там, прежде чем мой язык проводит от основания вверх к ее уху, и ее сладкого вкуса почти достаточно, чтобы заставить меня воспламениться. Она не может сдержать дрожь во всем теле, которая следует за этим.
— Хорошая девочка. Покажи мне, как сильно тебе нравится прикосновение моих губ к тебе.
Она качает головой, не в силах вымолвить ни слова. Я посасываю ее шею, и в то же время мой палец погружается в нее. Она зажимает рот рукой, чтобы сдержать стон.
Я обхватываю её плечи другой рукой, убираю её ладонь ото рта только для того, чтобы накрыть его своей. Её губы мягкие и податливые под моей ладонью.
Когда Сиенна эффектно замолчала, моя рука в её трусиках начинает работать быстрее: палец — входить и выходить, а большой палец неустанно кружить по её клитору. Это наказание в той же мере, что и награда.
Она цепляется за пальто, всё ещё лежащее у неё на коленях, прикрывая непристойный акт, происходящий в задней части автобуса.
Единственные звуки — шуршание ткани и мои низкие стоны ей на ухо.
— Когда же ты поймешь, что все, что я делаю, — это для тебя? Я преследую тебя, доставляю
Ее грудь поднимается и опускается быстрее. И если я продолжу, она не сможет остановить оргазм, который обрушится на нее.
Я убираю руку с ее губ, но продолжаю крепко обнимать ее за плечи.
— Умоляй меня, Сиенна.
Ее глаза закрыты, наслаждение переполняет ее, но она молчит.
Я проникаю в ее киску вторым пальцем, погружая их сильнее и глубже, а тыльной стороной ладони шлепаю по ее клитору снова и снова, вырывая стон из глубины ее горла. Ее возбуждение пропитывает мои пальцы, и мой член дергается, страстно желая оказаться внутри нее.
— Умоляй, блядь. Или я позволю всем в этом автобусе услышать, как ты кончаешь.
Ее зеленые глаза распахиваются, пока я продолжаю вводить в нее пальцы. Я не блефую. Я заставлю ее кончить, и только от нее зависит, узнают ли все в этом автобусе о том, что мы делаем, или нет.
— Пожалуйста. — Мольба срывается с ее губ отчаянным шепотом.
— Что “пожалуйста”, милая?
Она впивается ногтями в мягкую ткань своего пальто.
— Пожалуйста, заставь меня кончить.
Только от этих ее слов я уже начинаю стонать. Моя рука снова накрывает ее рот, и я посасываю мочку ее уха, пока мой большой палец находит ее клитор.
Скользкое возбуждение между ее ног позволяет мне с легкостью вводить и выводить пальцы, создавая в ее трусиках влажный беспорядок.
Когда ее стенки начинают сжиматься вокруг моих пальцев, мне становится плевать, кто услышит, кто увидит или, кто узнает о нас. Я не хочу когда-либо прекращать делать это с ней.
— Кончай для меня, Сиенна.
Ее конечности обмякают, когда она разрушается в моих руках. Она вскрикивает в мою руку, но моя тяжелая ладонь помогает ей оставаться тихой. Ее стенки снова и снова сжимаются вокруг моих пальцев, заставляя мои глаза закатываться. Я выйду из этого автобуса с самыми синими яйцами в моей жизни.
Моя рука следует за ее возвращением на землю: толчки моих пальцев замедляются, а давление большого пальца на ее клитор ослабевает. Она тяжело дышит под моей ладонью, грудь вздымается, пока она отчаянно пытается отдышаться и взять себя в руки.
Наконец, я вытаскиваю руку из ее джинсов и откидываюсь на спинку своего сиденья.
— Чертовски хорошая девочка. — Я засовываю в рот пальцы, которые были внутри нее, и посасываю. Блядь, какая же она вкусная.
Сузив глаза, Сиенна бросает свое пальто мне на колени.