Утонуть в тебе
Шрифт:
— О боже, — выдыхает она.
Ее стенки сжимаются вокруг моего члена, и я сильнее тереблю ее клитор, пока ее мышцы не расслабляются. Мы стонем в унисон, пока я вхожу в нее, медленно и целенаправленно. Когда ее стенки снова начинают сжиматься вокруг меня, я выхожу из нее. Она всхлипывает.
— Я знаю, милая. Но тебе понравится следующая часть.
Я вытягиваю возбуждение из ее киски вверх, описывая круги пальцем и погружаясь им внутрь. Она тут же сжимается вокруг меня, напрягаясь.
— Расслабься. — Я дразню ее попку, нежно проникая в нее пальцем, в то
Наконец, она откидываться назад, и начинает двигаться навстречу моим толчкам.
— Пожалуйста, не останавливайся.
— Я никогда не перестану трахать тебя. — Я вытаскиваю палец и подношу головку своего члена к ее входу, продолжая ласкать ее клитор. — Сейчас я возьму твою задницу, милая.
— Да.
Я ввожу свой кончик внутрь, а ее попка обхватывает эту чувствительную нижнюю часть, и я стону. Ее резкий стон эхом отражается от стен душа.
— Ты в порядке?
— Я… думаю, да. — От ее неуверенности я готов отступить, пока она не добавляет: — Продолжай.
— Это моя девочка. Ты можешь его принять. — Мой член проникает глубже в ее задницу, и ее стоны становятся пронзительными. Я сильнее потираю ее клитор и делаю свои толчки медленными, пока она снова не прижимается ко мне. — Скажи мне, что тебе это нравится.
— Мне это нравится, — стонет она.
— Скажи мне, что любишь меня.
Она замирает.
— Что?
Мое сердце колотится, и не только от того, что я трахаю ее. Я поворачиваю ее голову так, чтобы она смотрела на меня через плечо.
— Скажи, что любишь меня, Сиенна. Так же, как я люблю тебя.
Мне нужно знать. Нужно услышать это из ее уст. Что не только я влюбился по уши.
Сиенна тянется назад, чтобы погладить меня по щеке, и ее глаза полны нежности.
— Я люблю тебя, Люк. Так же, как ты любишь меня.
Моя грудь сжимается так сильно, что становится больно. И я крепче прижимаю ее к себе.
— Ты даже не представляешь, как долго я ждал, чтобы услышать это от тебя.
Кажется, что прошла целая гребаная жизнь.
— Я тоже. — На ее губах играет соблазнительная ухмылка. — Честно говоря, я ожидала, что ты скажешь это некоторое время назад.
Я резко вхожу в нее, заставляя ее ахнуть.
— Теперь ты будешь слышать это постоянно, милая.
Мое дыхание становится прерывистым, пока я трахаю ее медленно и жестко. Она снова поворачивается лицом к стене, упираясь в нее ладонями, пока они не сжимаются в кулаки, когда ее мышцы напрягаются, а наслаждение приближается к пику.
— О боже. Люк…
Это единственное предупреждение перед тем, как Сиенна распадается передо мной на части, вскрикивая, когда ее клитор пульсирует под моими пальцами, а я жестко и быстро погружаюсь в ее задницу, желая кончить вместе с ней.
Оргазм захлестывает меня под симфонию ее стонов, и от удовольствия у меня щиплет в глазах. Я продолжаю вгонять в нее свой член, пока не падаю на нее и не стону ей в ухо, а ее мягкое, влажное тело содрогается под мной от удовольствия.
Когда мы оба возвращаемся обратно на землю, пытаясь отдышаться, она говорит:
— Срань господня. Мы должны сделать это снова.
Я смеюсь и, наконец, отстраняюсь
— Обязательно, милая. Мы будем делать все, что ты захочешь, каждый день, до конца наших жизней.
Ее ноги дрожат, когда она поворачивается, прислоняясь спиной к стене, чтобы не упасть. В ее зеленых глазах появляется беспокойство.
Я ухмыляюсь.
— Мне отнести тебя домой?
— Да. Но сначала дай мне одеться.
— Конечно. Никто, кроме меня, не увидит тебя голой. — Я выхожу вслед за ней из душа, и мы оба вытираемся и одеваемся.
Она загадочно замолкает, покусывая губу.
— Готова?
Она только кивает и следует за мной к двери, пока не останавливается как вкопанная.
— Ты — это он?
Ее вопрос сбивает меня с толку.
— Кто?
— Десятый.
У меня внутри все переворачивается.
Сиенна достает из кармана пленку от фотоаппарата и рассматривает ее.
— В ту ночь, когда мы встретились, ты подарил мне одноразовый фотоаппарат. После того, как я только что сказала Десятому, что хочу его. Ты знал о том, что мой отец присылал мне открытки и звонил только на мой день рождения. У тебя был мой номер телефона, хотя ты не спрашивал его у меня. Вы с Десятым оба играете в хоккей, носите маски и потеряли своих отцов. Вы даже выбрали одну и ту же специальность. Вы оба сказали мне, что я не виновата в том, что мои родители расстались. Когда мы только начали общаться, Десятый ни с того ни с сего прислал мне случайное сообщение — и это произошло примерно в то время, когда наши родители встречались в первый раз. В том гостиничном номере ты целовал мои синяки, как будто я уже была небезразлична тебе. — Ее глаза начинают блестеть от слез, и она запинается. — Ты целовал меня и прикасался ко мне так, как будто уже давно знаешь меня. Ты сказал: “Я знал, что с тобой так и будет”. Ты был одержим мной, хотя я думала, что мы только встретились. Но я не понимала, как ты мог отправлять мне сообщения с кодом Калифорнии, пока Финн не сказал мне, что номер взят из приложения.
Мои кулаки сжимаются. Гребаный Финн. Парень, который никогда, блядь, не разговаривает, должен был выбрать именно этот момент, чтобы открыть свой чертов рот?
— Единственное, в чем я не уверена, так это в том, почему ты солгал. Почему ты солгал о своем имени? О том, что живешь в Калифорнии? И почему ты продолжал лгать мне в лицо? Почему ты отказался от меня? — Ее губы дрожат, и мое сердце разбивается вместе с ее.
Я, блядь, потеряю ее, если скажу ей правду сейчас, это совершенно ясно. Но я не могу потерять ее. Она наконец-то любит меня. Наконец-то она моя, и я не смогу смириться с потерей, даже если для этого придется лгать ей вечно.
Я сокращаю расстояние между нами, приподнимая ее подбородок, чтобы заставить ее глаза встретиться с моими.
— Я же сказал тебе забыть о Десятом. Он мудак, раз игнорирует тебя, и он тебя не заслуживает. Он тебе больше не нужен, Сиенна. У тебя есть я.
— Я знаю, что ты — это он, Люк, — шепчет она. — Почему ты не можешь просто признать это?
Я качаю головой, ненавидя себя, хотя знаю, что так для нас лучше. Эта ложь позволит нам остаться вместе. Правда — это то, что разлучит нас.