Утопающий во лжи 2
Шрифт:
— Самим убить такого воина, это вроде, как и шанса ему не дать, а так не поступает даже Система, это будет слишком просто для настоящего аристократа.
— У тысячника, это вроде забава такая была, придумывать тебе испытания или каверзы какие, и делать ставки, с какими потерями ты выйдешь, или вообще без них. Так вот, на крайнем споре, я выиграл столько, что и произносить страшно. Все поставили против тебя, всё же профессиональная группа, нечета предыдущим отморозкам и отчаявшимся отрядам бандитов. Надо мной смеялись в голос. Честно говоря, я их прекрасно понимал, но и в твоё поражение, почему-то не смог поверить. Даже не знаю, возможно, за столько лет появился излишний лимит доверия к тебе, старик. Или просто привык, что ты никогда меня не подводил, не знаю даже. И действительно этого просто не могло произойти.
Оцев замер, обдумывая, что сказать мне дальше или возможно прокручивал в своей голове прошедший бой ещё раз.
— Но знаешь, что я думаю, ты же подозревал о своей приближающейся кончине, мог бы на старости лет и не позориться, с этими дырявыми доспехами, пародией на техномагическую броню, да и вообще превратился, не пойми во что. Какая-то неудавшаяся попытка обрести силу в навыках монстров, толи жук, толи арахнид. Мерзость, одним словом — под конец сотник, даже плюнул на песок под ногами, от омерзения.
Все старшие офицеры замерли с довольно напряженными лицами, было видно, что для сотников и интендантов, сказанное выше не было особым секретом, тогда как для полусотников, всё это оказалось большим и думается мне неприятным сюрпризом. По окончательно замершим, позади меня искрам солдат, стало понятно, что яд подействовал практически на всех, буквально двоё ещё пытались неуверенно ползти, ну и только.
Многое из того что сказал Оцев, вообще не имело ко мне никакого отношения. До последнего времени особых талантов за собой я не замечал. Да и о каких боевых способностях можно говорить, когда твои характеристики не преодолели порог в 5 единиц. Предчувствие опасности это конечно хорошая способность, но не настолько уникальная, как описал её Оцев, многие воины чувствуют тревогу, перед тем или иным событием и в этом нет ничего странного, с годами, после тысяч тяжёлых боёв, у многих гоблинов появляется такое предчувствие. Так что по этому поводу Оцев однозначно лукавил. Возможно неприязнь старших офицеров ко мне лично, была вызвана чем-то другим, но открыто говорить об этом перед своими подчиненными сотник попросту не захотел, по тем или иным причинам. При всей безвыходности данной ситуации, отказать себе в удовольствии сказать последние слово, я не смог.
— Победа всегда останется за мной, несмотря ни на что — хрипло, с трудом выговорил я — продать меня, то же самое, что и лично убить, так себе поступок для великого воина.
Конечно, рассчитывать, что меня после такой гневной тирады, пощадят, было глупо, но ненависть, которая бушевала внутри меня, требовала броситься в последнюю атаку, или хотя бы высказать всё, что накопилось у меня на душе за последние десятки лет. Сдержаться в этой ситуации, мне стоило огромных усилий.
— Да вы только посмотрите, он ещё и сопротивляется яду дольше всех — полным радости от победы голосом начал сотник Оцев — ты прав, это однозначная победа, а ведь я предполагал, что ты поймёшь, почувствуешь угрозу и сбежишь. Значит не настолько надежно, это твоё чувство тревоги, да, старик?
Собрав последние силы, я ответил.
— А куда бежать? В безумный мир Ссшорс, и питаться весь остаток своей жизни мерзкими жуками. Или в закрытый мир отчаяния Тесэр, где пропитания в принципе нет. Такой поступок, однозначно не сильно продлил бы мою жизнь. Да и кто мог ожидать, что вы пойдёте против законов самого Великого Антероса и будете продавать своих соплеменников
— Обязаны! — неожиданно взревел сотник — последняя охота, это уважение, прежде всего. К тебе Ирчин это точно не относится. Последнюю волю чтут только для равных, но не простому солдату говорить о традициях аристократов. Не думаешь же, что ты совершил в своей жизни нечто достойное, а?
— А что Оцев, твоя жалкая жизнь ничего не стоит, или думаешь, в мире Айселор ты бы смог выжить в том остроге без моего предупреждения. А ведь двое погибших сотников, были куда старше и сильнее тебя. Ну так что, не заслужил я своей последней охоты — с большим трудом прохрипел я.
— Ах ты мерзкое отродье — яростно произнёс Оцев, подняв руку в мою сторону — не тебе говорить о цене за мою жизнь.
Но ударить заклинанием мой, теперь уже бывший сотник не успел.
— Не забывай Оцев, мы уже обговорили цену за этих солдат, не стоит портить их товарный вид — с издёвкой произнёс Нуйэрий.
И сотник, продолжая поливать меня всеми ему известными бранными словами, передумал убивать меня прямо сейчас. Да и зачем это делать, если так разобраться, древние личи, всё равно не оставят нас в живых, так или иначе.
Я же никак не отреагировал на яростную тираду Оцева, да и зачем мне это нужно, нас ведь так или иначе уже продали для опытов нежити. Поэтому замерев в одном положении, чтобы технодоспех выглядел, словно парализованное ядом тело, превратилось в подобие статуи, перестав подчиняться командам и функционировать. Броня замерла, якобы следуя последним движениям носителя. Ощущения внутри меня в этот момент, были не из лучших. Перед глазами всё сбивалось, и сознание пыталось рывками покинуть меня. Но пока этому ещё можно было легко сопротивляться. Впрочем, демонстрировать свои истинные возможности сейчас точно неподходящий момент. Это скорее вызовет нежелательные подозрения на мой счёт, хотя куда ещё больше. Для этих зажравшихся в своей власти тварей, что называют себя аристократами, нет ничего страшнее, чем неожиданная угроза, исходящая от своих приближенных. Этим они очень сильно напоминают пауков закрытых в одной банке. Любой готов вцепиться в глотку соседа, лишь почувствовав малейшую слабину в его обороне. Ведь остаться в банке должен, только один.
— Видишь, достопочтимый Нуйэрий, я тебя не обманул, из этого старика может выйти достойный воин твоей армии — уже совершенно серьезным тоном сказал сотник Оцев. Да и вид моего бывшего командира, разительно отличался от того что было перед моими глазами, всего мгновение назад.
— А вот мне кажется, ты решил обмануть меня — злым и совсем не дружеским тоном начал древний лич — у этого воина сильный дух, и он не сломиться даже после ритуала смерти и зачем мне такой проблемный воин. Своенравный, не в меру сообразительный, да ещё и с талантом. Это скорее проклятие для меня, чем благословение. Такой солдат, он через сотню лет и меня в могилу окончательно уложит сможет. И не боишься, если он при следующей вашей встречи, сюрприз тебе неприятный устроит. Так что с ценой, мне кажется, ты очень даже неправ за него.
— Ты конечно интересно разговор повернул, и похоже за многие века неплохо поднаторел играть словами, в этом вы торговцы всегда были мастера — так же тяжело и уверенно роняя слова, ответил сотник Оцев — но цена исчисляется только за личную боевую мощь. А поможет ритуал усмирить его разум или нет, это уже совершенно не мои проблемы. Я ведь могу и не отдавать его тебе. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Хорошо, согласен, это уже не твои проблемы, да и образец редкий, что уж там говорить, может и рыцарь смерти даже получиться — конец фразы уже тихо совсем, произнёс древний лич.
На этом разговор, по большей части закончился, и от древнего лича, в сторону сотника Оцева, проплыла по воздуху бездонная сумка. По всей видимости, уже мой бывший командир, пару мгновений проверял её содержимое, а затем сумка исчезла в его пространственном кольце, которым он так любил хвастаться.
— Всё верно — с превосходством бросил Оцев, Нуйэрию — с тобой как всегда приятно иметь дело.
— Естественно, как и всегда — беззлобно ответил древний лич — но в следующий раз постарайся довести хоть немного больше товара, это просто слезы, а не количество.