Утопающий
Шрифт:
– У меня есть список, – подняла руку одноклассница Ала, она была старостой и сидела за отсутствующей сегодня девочки, чье место он занял на биологии.
– Тошио-кун, Ясуо-кун, – начал перечислять кто-то с задних рядов.
– Эй! Я в среду дежурил!
Учительница Саеко подняла руки, чтобы утихомирить класс, но видимо слишком нервничала из-за того, что кого-то из ее детей могут обвинить в воровстве, так что мигом растеряла свою способность руководить толпой детей.
– Нишимия и Еко-тян тоже были.
– И Лиза!
– Я раньше домой ушел, – Лиза сказал это тихо, повернувшись к классу, но Ал, сидящий за ним, услышал.
–
– Да, конечно, – пролепетала Саеко.
Ал думал, остаться ему или выйти. Если вызывать будут по списку, он будет первым. Словно прочитав его мысли, Саеко произнесла:
– Давайте я вызову их по списку. Корито… Алекс, останься пожалуйста.
У нее почти получилось не коверкать его имя, так что Ал пообещал себе максимально выгородить ее перед полицейским. Он пересел за парту Лизы, пока все покидали класс, и обнаружил какие-то царапины на деревянной столешнице и пару надписей ручкой. Не успел Ал перевести их, как к нему обратился полицейский.
– Арекс, – просмаковал он имя, которое не смог нормально произнести. – Ты иностранец?
Полицейский смотрел пристально, а в темных зрачках мужчины отражались собственные глаза Ала. Он выглядел совсем не как тот темнокожий коп в Сакраменто, пытающийся деликатно заставить маленького Ала вспомнить, как выглядели убийцы его мамы. Этот напоминал скорее тех мужчин в огромных синих куртках и меховых шапках, курящих у большой белой машины. Милиция вызывала у отца, да и у дяди, не большее доверие, чем копы в Штатах, но для совсем маленького тогда Ала выглядели внушительно. Мама говорила, они защищают их от алкашей из соседнего подъезда.
– Я из Калифорнии, – ответил Ал привычной фразой. – Бабушка японка, я сейчас живу у нее.
– Хм, – кивнул полицейский словно учитель, одобряющий ответ ученика, и перевел тему: – Значит, ты не дежурил в субботу?
– Нет, – ответил Ал, снова переходя на японский.
– А когда ты дежурный?
– В среду, – ответил Ал одновременно с учительницей Саеко. Та словно пыталась показать, что она знает, когда ее дети чем занимаются, что она не безответственный учитель.
Краем глаза Ал заметил движение – за стеклом в дверях кабинета торчали плохо скрытые макушки его одноклассников.
– Извините, я сейчас, – учительница Саеко, проследив за его взглядом, отправилась утихомиривать учеников за дверьми. Ал испытал некоторое напряжение, из всех троих взрослых, она словно служила молчаливой опорой, а теперь он будто сидел на допросе. По сути, так и было.
– Ты не видел телефон госпожи Киоко? – спросил полицейский, словно их не прерывали.
– Он лежал вот здесь, – госпожа Киоко наконец-то подала голос и подошла к учительскому высокому столу перед классом.
Ал помотал головой, он и вправду даже не подходил к столу, просто вышел из кабинета в тот день, болтая с Юдзуру.
– А не видел, чтобы к нему кто-то подходил?
Ал снова помотал головой, а про себя подумал, что вор не станет говорить о том, что он видел телефон.
– Дежурные проходили мимо за губками для доски, – добавил он, чтобы его ответ звучал увереннее.
– Они всегда вытирают ее первой, – это вернулась госпожа Саеко. Ал испытал прилив облегчения.
Полицейский кивнул, а потом снова обернулся к Алу.
–
Ал открыл рот, но переспрашивать не стал, так и замер. Ничего секретного в его сумке не было: учебники, журнал с комиксом, пожалуй, он не хотел бы показывать свой блокнот с рисунками, но это не криминально. Но было в школьной сумке еще кое-что – новенький мобильный. Не украденный у учительницы Киоко, но слишком новомодный для внука его бабушки.
– Если ты не хочешь, я не имею право заставлять тебя. Пока, – добавил полицейский. – Но если следствие зайдет дальше, мне придется это сделать в присутствии учителей, твоих родителей…
– Все в порядке, – прервал его Ал и дернул с крючка парты позади свою школьную сумку.
Он достал учебники, стараясь спрятать куда-нибудь вниз стопки свой блокнот, как карточный шулер прячет туз вниз колоды, и как можно шире раскрыл пустую сумку, показывая маленькие кусочки стиралки и очистки от карандаша, прятавшиеся на дне. Тихо помычав что-то под нос, полицейский осторожно взял сумку Ала, проверил на наличие карманов. Затем заглянул в пенал, пролистал учебники, даже комикс с Человеком-пауком, последним шел блокнот.
– Красиво, – сухо прокомментировал он и наконец заметил новый телефон Ала. – Новый?
– Да, – бросил Ал, надеясь, что тот не станет включать мобильник. – Папа подарил.
– У тебя был день рождения? – уточнил полицейский, держа телефон, словно оценивал его вес.
– Нет, – ответил Ал, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. – Просто подарили.
– В школе телефоны запрещены.
– Так я им не пользовался. Я звоню бабушке после уроков.
– Ты живешь только с бабушкой? Твои родители приезжали, чтобы подарить тебе телефон?
– Отец прислал деньги.
– Простите, но это не мой телефон, – прервала их дискуссию Киоко.
– Верно, – полицейский выпрямился и глянул на дверь. – Можете позвать следующего.
Он начал аккуратно возвращать вещи в сумку Ала, мальчик стал отнекиваться и помогать. Наконец, он выскочил в коридор и почувствовал его приятную прохладу. Но уже через секунду снова стало душно. На него налетела половина класса, наперебой расспрашивая о том, что у него спрашивали. Был ли среди них вор? Но Алу больше было интересно, была ли среди них компания, с которой он несколько минут назад столкнулся в дверях класса. Не успел он разглядеть похожие смугловатые лица, среди которых с первого раза различил только Юдзуру, как учительница Саеко разогнала их и провела в класс следующего в списке. Ал кивнул другу и, не дожидаясь ответа, двинулся к окну в конце коридора. Он бы и не заметил, что обошел при этом Койчи с Рисаки посреди небольшой компании, если бы до его ушей не долетели слова:
– А как же еще, если он рос в такой семье.
Голос был девичий, но Ал прошел мимо прежде, чем успел бы разглядеть, кто это сказал.
«Это не обязательно про меня, – убеждал себя Ал. – Мир вокруг меня не крутится, у них такая бурная жизнь, что они наверное уже забыли о том, что я стукнул Койчи».
«Но из неблагоприятной семьи здесь я».
Ал отмахнулся от этой мысли. Их жизнь с отцом нормальной не назовешь, но это не значит, что их семья неблагоприятная. Особенно с бабушкой. Она была благоприятной и благоприятно воспитывала Ала.