Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство
Шрифт:
Надев туфли, я ещё раз оглядела себя в зеркале и вышла из примерочной.
Сергей сидел в кресле, опустив глаза в смартфон, на столике перед ним дымилась чашка с кофе. Я подошла почти вплотную к его креслу, прежде чем он поднял взгляд и… восхищённо замер. Я засмеялась, покрутилась, демонстрируя себя со всех сторон, приняла несколько соблазнительных поз, но как только увидела желание в его глазах, горделиво удалилась. Я выяснила главное – платье надо брать.
Затем я примерила ещё один туалет – коктейльное платье из разбелённого голубого сатина, решила и его взять, а к нему подобрала туфли цвета слоновой кости с «золотым»
Снимая платье в примерочной, я только теперь обратила внимание на цифры на ярлыке и ужаснулась: «За что же такие деньги? За фетиш под названием бренд? Как цена тряпки может… Стоп! – остановила я себя. – Я стою на пороге незнакомого мне мира. В этом мире живёт человек, которого я люблю. Да, и в этом мире цена тряпки сопоставима с годовым доходом простого человека, с моим годовым доходом. Мне не понятна логика устройства этого мира, но и законов этого мира я не знаю. И пока не узнаю, я не буду судить».
Все выбранные мною вещи перекочевали на кассу, затем в пакеты, которые сам бутик доставит в отель. А мы зашли в меховой магазин и купили мне упоительно роскошное пальто без воротника из серебряной каракульчи. Потом я носилась по магазину красоты и скупала те самые мелочи, что необходимы каждой женщине. На какую сумму я уменьшила счёт Сергея, я старалась не думать.
– Спасибо, Серёжа, – поблагодарила я, как только мы сели в машину. – Я и не знала, что могу так радоваться одежде! Красивая обувь всегда имела власть надо мной, но то, что я и тряпочки люблю, я узнала только сегодня. – Я потянулась к его уху и прошептала: – И примерять было в радость! Мне нравится, как ты смотришь на меня. Кажется, я и на подиум взойду под вспышки фотокамер, когда ты так на меня смотришь. Ты чародей, Серёжка, ты умеешь внушить женщине уверенность в своей привлекательности. Спасибо!
Я скользнула губами по его щеке, но он перехватил мой поцелуй и поцеловал меня сам. Прижал мою голову к груди и нежно шепнул в макушку:
– Моя Маленькая.
Большой базар в Стамбуле – Гранд-базар – это километры и километры улиц, состоящих из торговых лавок. Иногда лавки уступают место кофейням, иногда закусочным и кафе, и даже мечеть мы встретили по дороге.
Построили базар в пятнадцатом веке, и с тех самых пор тут не умолкает жизнь. Сотни людей снуют под высокими сводчатыми потолками, одни праздношатающиеся – говорливые, разноязыкие, по большей части туристы, другие – суетливо спешащие по делам, эти местные.
– Раньше здесь торговали рабами, – сказал Серёжа.
– Да. Я знаю. Их завозили из Крыма, из Кафы – главного невольничьего рынка Восточной Европы. И пока Россия не завоевала Крым, работорговля процветала. Рабы-славяне ценились особенно высоко.
Мы куда-то свернули, и я быстро потерялась в направлениях – откуда пришли, в какую сторону идём? Сергей уверенно двигался среди людей, крепко прижимая меня к себе и тем сужая мой обзор.
– Серёжа, лучше за руку возьми, – попросила я.
– Толкнёт кто-нибудь.
– Нет.
Теперь я получила возможность крутить головой в обе стороны. Лавки сменяли лавки, и глаза очень быстро утомились от пестроты товаров. Я стала рассматривать роспись на сводах, колонны, на которые опирались эти своды, и постепенно наполнялась восхищением и грустью. В старину даже при строительстве невольничьих рынков люди стремились к красоте, сейчас же в перечне приоритетов
– Серёжа, смотри! Что там прямо посреди улицы? – Я указала на вертикально установленный прямоугольный камень с полумесяцем на вершине, издалека очень похожий на памятник.
– Фонтан, – сказал Серёжа.
– Фонтан?
– Да. Видишь кран, выступающий из стены? А вокруг бассейн.
– А-а-а… поняла. По-нашему это называется колонка, чтобы напиться, умыться. А бассейн – для стока. Колонка в камне. Она, наверное, тоже древняя? И если да, то это говорит о высокой культуре общества того времени. Западные европейцы в пятнадцатом веке не заморачивались на такие мелочи, как гигиена рук или необходимость в чистой питьевой воде.
Сергей не поддержал мой пиетет по отношению к культуре Востока, с максимальной рациональностью откомментировав наличие фонтана на базаре:
– Мусульманин совершает салят пять раз в сутки, а перед каждой молитвой должен совершить омовение.
Мы опять куда-то свернули, и почти сразу Сергей толкнул дверь в какую-то лавку. Звякнул колокольчик, и мальчик лет пятнадцати с ещё не знавшими бритвы усиками, смуглый и большеглазый бросился нам навстречу. Лавка была заставлена всяким хламом и напоминала скорее лавку старьёвщика, чем лавку обещанного Сергеем ювелира. Мальчик повёл нас мимо напольных часов – пыльных и показывающих самое разное время; мимо этажерок с керамической и металлической посудой; мимо свёрнутых в рулоны ковров и наконец привёл к прилавку, где было хоть и светлее, но так же тесно. У прилавка стоял плешивый мужчина. Вид он имел не только неприветливый, но даже настороженный. Узнав Сергея, мужчина заулыбался, засуетился и принялся кланяться, чуть не упираясь лысиной Серёже в грудь.
– Серж, карашо, гость, спасиба, подарок, – приговаривал он, перечисляя, по-видимому, все русские слова, что были ему известны.
Пока Сергей и ювелир беседовали, я заскучала – осмотрела витрины и ничего интересного там не нашла. Наконец, Сергей позвал меня. Хозяин лавки уже стоял на своём месте за прилавком и вытаскивал из полиэтиленового мешка какую-то коробку. Открыв коробку, он поставил её передо мной. Губы его улыбались, но глаза оставались настороженными. Может быть, именно такие глаза и должны быть у ювелира, выдающего себя за старьёвщика? Я заглянула в коробку. Внутри лежал резной браслет сантиметров пяти-шести шириной, покрытый голубовато-зелёной патиной. Я протянула руку, взглядом спрашивая разрешения взять украшение, хозяин согласно кивнул. Браслет оказался неожиданно тяжёлым. Только вынув браслет и повернув к себе, я увидела, что тот украшен голубым овальным камнем, размером овала в ширину самого браслета.
– Берилл? – спросила я.
– Хозяин говорит, да. Документов нет, – ответил Сергей.
– Черный рынок?
– Да.
– Зачем вещь, которая нелегальна?
Сергей пожал плечами.
– Заплачу, и вещь из нелегальной станет легальной. А перед тем проведу экспертизу.
Я надела браслет на пальцы одной руки, ладошкой другой накрыла камень. Закрыла глаза и сосредоточилась, стараясь создать контакт. Камень ответил голубым сиянием. Неожиданно передо мною возникло и почти тотчас исчезло белокожее женское лицо с миндалевидными, пронзительно-синими глазами. Глаза женщины были подведены чёрной краской, и подводка уходила далеко на висок.