Утраченное звено мировой истории (статьи)
Шрифт:
Значит, империализма в его каноническом понимании в Америке нет. Но и пропагандисты наши не совсем уж дураки. Они «понимают» империализм как «неоколониализм», который тоже не колониализм, так как у Америки ни одной колонии нет, и никогда не было. «Неоколониализм» — это, дескать, тогда, когда дают некой стране денег в долг, она этот долг не отдает, и «неоколониалисты» приходят описывать имущество за долги. Вон и у России уже дважды в новейшей истории арестовывали за долги парусник. Так это же святое право, действующее не только между государствами, но и между частными людьми, в том числе и в Советском Союзе. Особенно, если советский гражданин должен своему государству. Так что и неоколониализм к Америке не подходит. В устах русских пропагандистов это очень похоже на простую
Итак, я с того хочу Америку рассматривать, что ни неоколониализмом, ни империализмом она фактически не характеризуется, если строго взглянуть на вещи. Наоборот, Америка характеризуется в отличие от Западной Европы бескорыстной помощью странам и народам освободиться от людоедства. Хотя «корысть» все–таки есть. Америка просто хочет, чтобы страны и народы жили так же хорошо, как живет она сама. Недаром нет эмигранта, откуда бы ни было, не мечтающего попасть в Америку на постоянное место жительства. Даже сынок Хрущева туда выпросился.
Не знаю, понимают ли американцы, что вообще–то людоедство всеобщая беда на Земле. Наверное, понимают. Они же из Западной Европы, где родились права человека. Недаром нет ни одного примера, чтобы страна, которая «попала под ее влияние» хоть мирным путем, хоть военным, не стала жить лучше. Прежде, чем рассмотреть конкретные примеры, скажу, что американская «корысть» — благородна, но и самолюбива. Они хотят победить людоедство раз и навсегда, чтобы перестать тратиться на борьбу с ним. И тоталитарные страны, которые я вообще–то называю людоедскими, все это видят невооруженным взглядом, а поэтому и сильно сердятся на Америку, не зная, собственно, за что. И обзываются от злости.
Закончилась вторая мировая война, Европа хоть и не разрушена до основания как Германия и Советский Союз, причем последний разрушен самими же правителями, но денег в ней нет ни копейки, ни фунта, ни франка и лиры. Деньги на восстановление дала Америка. Германия – развитая страна в смысле технологии, поэтому на выделенные деньги сама все возобновила, а потом отдала долги.
Что касается Италии, то в смысле технологии – это задворки Западной Европы. Притом с тех самых пор как там свирепствует католичество. И с тех пор как Западная Европа перестала покупать там индульгенции. Италия не была разрушена войной. Там было просто много народа, но не было абсолютно никакой работы. И все улицы были завешаны рваным стиранным бельем. Американцы во–первых сделали там первичную демократию, выборы и так далее, но главное – понаоткрывали там филиалы всех самых известных в мире фирм, притом на последнем технологическом уровне производства. И дали работу сразу же двум третям населения, а одна треть поехала строить на руинах новую Германию. Итальянцы – хорошие строители, с древности. Все, через десять лет Италию нельзя было узнать, белье с улиц убрали, полицейских прилично одели, итальянцы тоже как в Европе стали ежедневно принимать душ. Через двадцать лет появились собственные новые заводы в самых глухих деревушках, отели с бассейнами, дороги американского типа. Европа потянулась туда отдыхать, особенно северная, прогреть закоченевшие за зиму тела итальянским солнышком на безоблачном небе. Через тридцать лет итальянские предприниматели стали теснить почти во всех областях промышленного производства, дизайна, кинематографии признанных лидеров. Сегодня Италия – кипит, хотя итальянцы раза в три меньше любят работать по сравнению с американцами. Гены старинные. В этом отношении они ближе к цыганам.
Война в Корее, в которой, собственно, воевали мы с американцами за влияние. Победа не досталась никому, сделали две Кореи, по 38 параллели. В «нашей» Корее люди едят траву, хлопок ткут и красят по технологии 17 века, зато мы их подпольно снабдили чертежами атомной бомбы и ракет. И Ким Чен–ир этим очень гордится, отвечая на вопрос, почему вы едите одну траву, а я вот вас разбомблю. Но «гордиться» все–таки приезжает к нам, где ему советские руководители делают фараоновские почести,
Между тем, Южная Корея по праву записалась в «тигры Юго–Восточной Азии», не имея «зубов», но научившись высшей математике. Лейблы Самсунга, КИА и прочих южнокорейских фирм прочно завоевали не только советский рынок, но и рынок западных стран. Самые высокотехнологичные производства мирового класса процветают здесь. Я уже не говорю о нехватке мяса как у «северного соседа». Но самое главное, на что я хотел обратить внимание, даже не это. Главное в том, что они посадили в тюрьму первых своих президентов–взяточников, доставшихся им в наследство от людоедства. И уж тут–то американцы, мне кажется, совсем не при чем. Они свои дела сделали в этой стране намного раньше. Посадка в тюрьму корейских президентов – самое главное следствие закончившегося «американского империализма и неоколониализма».
Перейду к Вьетнаму. Здесь американцев, ввязавшихся в прямую войну, ждало разочарование почище немецкого сожаления о гитлеризме–нацизме. Америка одним скачком оказалась умнее в два раза, а победа во Вьетнаме осталась «за нами». Не совсем, конечно, но процентов на семьдесят–восемьдесят. Ну, и что? Четверть победивших вьетнамцев оказалась в нашей стране и занялась спекуляцией, отправляя самолетами на родину наши электроутюги и алюминиевые кастрюльки. Не позавидуешь победителям. Особенно, если «зависть» распространить на цивилизованный мир. На ту же Южную Корею.
Гонконг мне понадобился не столько для «американского империализма», ведь колония–то это была английская, сколько для характеристики самого «коммунистического Китая», с тем же самым людоедским правлением. Но не забуду сказать и о том, что своего наивысшего расцвета Гонконг достиг, находясь под очень большим влиянием Америки. В этот маленький клочок китайской земли, возвращенный Китаю через 100 лет, сегодня стремится переехать жить чуть ли не весь миллиард с лишним китайцев. Что, там медом что ли намазано?
Но я забыл ведь Японию, перескочив через нее на самый юг. Ее история с 1850 года до победы над русским флотом при Цусиме очень напоминает историю Северной Кореи. До 1850 года Япония была чуть ли не самой отсталой страной на свете. Она даже не имела океанских кораблей. В страну под страхом смерти не мог попасть ни один иностранец, за исключением небольшой голландской фактории. О технологической отсталости говорит хотя бы тот факт, что первый океанский корабль у них построил адмирал Путятин для возвращения на родину после кораблекрушения около японских берегов. Являясь точной копией милитаристского правительства Северной Кореи, Япония, отказывая своему народу во всем, за пятьдесят с небольшим лет создала военный флот и наголову разгромила русский флот адмирала Рождественского. Ко второй мировой войне это уже было мощное милитаристское государство, устроившее американцам Перл Харбор. За что и получила первые в мире две атомные бомбы от них, на Хиросиму и Нагасаки.
Когда американцы ввели в Японию свои оккупационные войска, они ужаснулись: феодальная страна, имеющая мощнейший флот, одно с другим не вязалось совершенно. В технологиях – ничего своего, все западное, да еще и устаревшее. Все подчинено одному – военной силе. К чести американцев, злоба за Перл Харбор пропала мгновенно, осталась жалость и желание помочь избавиться от людоедского правления. И они с остервенением начали внедрять в японскую жизнь американскую демократию. Япония поддавалась трудно, но американцы были терпеливы. Терпение подогревалось стыдом за Хиросиму и Нагасаки, последствия атомных взрывов в то время только нарастали. Массовое мировоззрение японцев в результате этого изменилось, и было как две капли воды похоже на германское. Они даже конституционно отказались от армии. Демократия и рынок вместо самурайского рабства сделали свое дело. Япония пошагала широко, так широко, что сегодня мало кто помнит, какая Япония была отсталая страна.