Утраченное звено мировой истории (статьи)

Синюков Борис Прокопьевич

Мне бы надо сказать о Никарагуа, об Африке, Индонезии и так далее, где американцы наладили жизнь по своему образцу, да так, что Россия по сравнению с ними числится теперь в очень отсталых странах. Я мог бы даже рассказать об острове с красивым названием, где 200 американских спецназовцев сделали демократический переворот, и вскоре все забыли, как там раньше жилось плохо. Но не буду, чтобы не показался скачкообразным переход к тому, что я сейчас скажу.

Пять лет Япония и Германия, до 1945 года, были злейшими врагами американцев. Как правило, проходят многие десятилетия, пока воевавшие друг с другом нации, начинают забывать о войне, о нанесенных обидах, о многих гробах. И не сделай победители, именно победители, а не побежденные, первого шага к примирению наций, все так бы и было, как раньше. Три эти нации еще долго бы не любили друг друга. Но открытая доброжелательность победителей,

проявленная к побежденным, искренняя помощь, сожаление, «что так случилось», сделали свое дело. Побежденные и униженные сердца бывших врагов оттаяли. Я больше скажу. Французы, освобожденные от нацизма американцами и англичанами, до сих пор фордыбачат, показывая довольно часто, что они «сами с усами». До сих пор совестно. Около шестидесяти лет прошло. Но американцы этого, кажется, не замечают.

Если бы я был американцем и посчитал в уме, скольким же странам я помог избавиться от людоедского правления, притом без осечек, если не считать Вьетнам, то я бы с полным правом возгордился. Как ни странно, но американцы меньше гордятся собой, нежели это сделал бы я. Мне бы надо сейчас рассказать о тех элементах гордости и самоуверенности американцев, о которых трубят наши советские пропагандисты, интерполируя эти их чувства до небес. Но я этого делать не буду. Потому, что записные пропагандисты на спецжалованье настолько все это гипертрофировали, что хватит на много лет вперед. Хотя, напомню один факт, про окорочка или «ножки Буша». Записные газетные и телевизионные «ораторы» хотят представить эти окорочка так, будто американцы нас насильно травят куриными окорочками. Доисследовались до того, что высчитали, будто американцы нам продают одни левые куриные ноги, в которые делают уколы курицам гормонов роста. Поэтому сами их не едят, а нам сплавляют. Может оно и так, скорее всего – именно так. Но кто же нас насильно заставляет покупать эти окорочка? Никто. Просто они очень дешевые, ну просто почти даром. Вот мы их и покупаем. Обратите внимание, кстати, на то, что кроме нас во всем мире эти окорочка никто не покупает, даже Африка. Значит, мы живем хуже всех при наших несметных природных богатствах. Значит, не богатства играют роль, а людоедское правление.

Я, наоборот, заострю внимание на бескорыстии американцев. Вся их корысть заключается в том, чтобы создать спокойствие на Земле методом внедрения, иногда даже насильно, своего образа жизни. А что, есть в мире другой образ жизни, который давал хотя бы такие же жизненные условия народам, как в Америке? Если бы такой образ жизни был в наличии, тогда – другое дело. Тогда американцев надо критиковать, и, может быть, даже бороться с оружием в руках против внедрения американского образа жизни. Нам 70 лет врали, будто коммунистический образ жизни лучше американского. Но практика на значительной части планеты, в самых разных ее условиях, неопровержимо показала, что коммунизм – это детская сказка, и создать его в реальной действительности невозможно. Значит, «американскому империализму» нет пока альтернативы? Так зачем же сучить ногами?

А им, в свою очередь, зачем тратить колоссальную часть своего бюджета, собранного со своего народа, на переустройство мира? Ведь мы не продаем же им нашу нефть за бесценок, мы просим не меньше, чем она сегодня в мире стоит. Как не увидеть здесь американский альтруизм? Конечно, «ораторы» найдут и здесь зацепку, чтобы охаять, как охаивают их новую противоракетную оборону. Как будто им у нас надо спрашивать разрешение на покупку себе новых сапог за свои собственные деньги. Конечно, мир американцы перестраивают и для себя, чтобы в дальнейшем жить в возможно большей безопасности. Но попутно они дают шанс всем другим народам построить свою жизнь по лучшему образцу на сегодняшний день. Разве этого мало?

На эту тему можно переливать из пустого в порожнее бесконечно. Давайте лучше посмотрим, как все это получилось исторически? Я уже говорил, что западноевропейское провозглашение прав человека наивысшим законом – дело случайное, из ряда вон выходящее, больше никто в мире не догадался до этой истины, лежащей на поверхности. То же самое я скажу и об американском образе жизни, он тоже – явление исключительное. Да, идею первенства прав человека американцы получили из Западной Европы, привезли, так сказать, с собой. Притом далеко не все. Чуть ли не половина их посчитала, что негры совсем не люди, а животные, вроде лошадей или мулов. О гражданской войне между Севером и Югом мне нечего сказать, кроме разве того что, правда, все–таки побеждает кривду. Или «красота спасет мир», как говаривал Достоевский. Недаром его так любят в Америке, даже больше, кажется, чем мы с вами.

Скажу лучше об американской конституции. Она так ловко

написана, что за двести с лишком лет в ней изменили только несколько запятых. А в нашей стране только я конкретно живу уже при четвертой конституции, притом в каждой ее модификации все перевертывается с ног на голову, и обратно. Но и это еще не все. Наша конституция раз в пять толще американской, но состоит на 70 процентов из благих пожеланий, вроде того, что надо жить дружно. И заклинаний, например, «материнство и детство находятся под защитой государства», когда беспризорников в стране больше чем после гражданской войны. И тогда, когда даже генеральный прокурор, не говоря уж о более низком ранге, не может не только предъявить обвинение чиновнику выше министра, но даже и вызвать его на допрос. Но речь у меня все–таки об американской конституции. Здесь до изумления кратко, но совершенно и исчерпывающе полно, отражено все, что требуется для свободы человека, соотношения человека и государства, независимости ветвей власти и так далее. Наша же конституция потому так и толста, чтобы в словах затерялись некоторые вещи, неприемлемые для демократии. Например, среди расхваливания, как в рекламе, независимости ветвей власти, все эти ветви фактически, как бы между строк, подчинены главной власти, именно – бюджетом этих ветвей, сосредоточенном у главной власти в кармане. Такие примеры можно приводить и приводить.

Первые переселенцы в Новый свет были чрезвычайно сильными, мобильными и целеустремленными, и оставили нынешним американцам неплохой генетический аппарат. Последующие переселенцы со всего света отличались этими же чертами. Наш ленивый Емеля–дурак туда не смог переплыть океан на своей печке. Из всех других стран и народов «емели» тоже не попали, лень было. Недаром сегодня производительность труда в Америке – наивысшая в мире. Но и интеллектуальный потенциал Америки очень высок, и все время подкрепляется интеллектуальной иммиграцией. Достаточно сказать, что ныне почти все нобелевские премии получают американцы.

Сплав конституции, бодрого населения и интеллекта сделал из американцев передовую нацию в техническом отношении и в смысле финансов. Но вспомните описания американцев европейскими писателями первой половины прошлого 20 века – эстетами сверх всякой меры. Американцев же иначе, чем в клетчатых пиджаках, таких же клетчатых рубахах и ярких галстуках попугайских цветов, не изображали. Притом обязательно с ногами, задранными на стол. Притом обязательно показывали детскую непосредственность и раскованность их поведения, никак не гармонирующего с чувствами «приличия», свойственными записным европейцам, державшими вилку в левой руке, и от этого чувствовавшими себя, по меньшей мере, потомственными маркизами и виконтами. И все это с изрядной долей юмора, если не знать слово сарказм. И те, кто читал или прочтет указанные описания, согласятся со мной. В общем, до второй мировой войны американцев представляли эдакими увальнями с начальной школой за плечами, заработавшими кучу денег на золотых приисках, и не знавшими как их потратить с толком.

Несомненно, американцы чувствовали все это, и на первых порах кинулись покупать руины из Европы, перевозить их к себе на новую родину и устанавливать где попало. Почти все свои города и городишки назвали древними европейскими именами. Это был комплекс неполноценности, и он развеялся как дым после второй мировой войны.

Тогда американцы взглянули на себя – богатырей и рыцарей, и на немного жалких после войны европейцев, и европейцы взглянули на американцев, все – совсем другими глазами. У американцев появилось чувство собственного достоинства, самодостаточности, что сделало Америку в целом, с тем, что я сказал о ней выше, – нынешней страной. Европейцы же, благодарные и немного смущенные, увидели в закидывании ног на стол не прежних увальней, попавших на званый французский обед, а – свободных людей, поступающих так, как им полезно и нравится.

К сплаву конституции, бодрости и интеллекта прибавилось уважение к себе, и все это переплавилось в коринфскую благородную бронзу, вылившуюся в бюст древнего мифического героя, озаботившегося о судьбе Земли. Разумеется, вокруг всего этого было много шелухи, обломков формы и вообще всяческих хлама и грязи скульптурной мастерской, но я их потому и опускаю, чтобы был виден стержень повествования.

Уважение к себе не может быть отдельно от уважения других, иначе это будет не уважение к себе, а себялюбие, эгоизм, эгоцентризм и прочие «измы». Эти все «измы» неминуемо выливаются в элитарное понятие себя, а отсюда недалеко и до людоедства. Ведь именно элита придумала и осуществила людоедство в планетарном масштабе. Вспомните хотя бы Великобританию во дни ее величия. Пробковые шлемы, белые дворцы в колониях и …нищету аборигенскую вокруг.