Утраченное звено мировой истории (статьи)
Шрифт:
А школьнику про Саддама отвечают: нет, это не «вмешательство», это «защита мира», как будто Саддам уже сбросил свою атомную бомбу на кого–либо. Но школьник–то знает, что как раз «защитники мира» и сбросили первыми атомную бомбу, притом не один раз, по ошибке, а дважды, тенденциозно. И у школьника разбегаются глаза как у дебила, хотя он нормальнее доктринеров, изобретших этот пассаж про защиту мира.
Или возьмем термин «страна–изгой», который на глазах всего мирового сообщества гуляет как «пи дэ квадрат, деленное на четыре», то есть, не поддается вроде бы сомнению, истина, так сказать, в последней инстанции. Но это же не только дурость, это же просто кошмар. Ведь изгой согласно Большому энциклопедическому словарю – вышедший из своей среды, то есть из населения земного шара, надо полагать. А таких людей с полмиллиарда будет. Что же их травить как тараканов, что ли? Попробуй тут, не свихнувшись, понять, не только школьнику, но и академику русской «словесности»? Термин «империя зла» мне больше по душе, она хоть имеет исторические
Вы, надеюсь, поняли, к чему я клоню, а если не поняли, то продолжу объяснения. Человечество уж в который раз заходит в тупик своего развития. Раньше оно благополучно из этих тупиков выбиралось, хотя и не без потерь. Таких тупиков, больших и маленьких, было немало, остановлюсь на некоторых. Каждая семья и род, размножаясь внутри себя и воюя со всеми остальными, чуть не вымерли. Потребовалось «перекрестное опыление» и оно было изобретено через тотем и табу на внутритотемные браки. Для предотвращения мелких же войн между тотемами–семьями и возможности междутотемных браков изобрели магию, которая была междутотемной ибо умельцев все замечать, примечать и пользоваться своими знаниями было мало. Выжили, даже расширились в ареале своего пребывания, но снова начали воевать, уже более крупными силами. И чуть опять себя не уничтожили, но вовремя были изобретены, так сказать, «отраслевые боги», вернее богини–матери, но здесь мало места для этого объяснения. Читайте другие мои работы, «Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории» и другие.
Богини–матери быстренько наладили, каждая по своей отрасли, межминигосударственные отношения. Но так как их было много, богинь–матерей, то межгосударственные отношения наладились по разным частным вопросам. Но крупных государств не образовалось. Этому мешало языковое различие, которое удавалось преодолеть только в различных мистериях–оргиях, в которых говорить много не надо. А надо плясать, оскоплять себя, совокупляться группами и так далее, то есть выполнять ритуалы почти без слов. Это как–то наладило отношения меду племенами–народами, которые стали, собственно, одним народом. Но тут наступило новое искушение, которое я называю не войной, а именно искушением, так как более многочисленные и широко расселившиеся мининароды воевали только по границам, а в серединке было относительно спокойно.
Это искушение – строительство Вавилонской башни, то есть, первой империи. Это тоже изобретение, но надо показать и его истоки, так как паровоза не изобретешь до изобретения паровой машины. Замечу пока, что строительство Вавилонской башни – это чистейшей воды амбиция, присущая богатым и ловким людям, то есть, даже просто ловким, так как богатство – следствие ловкости. В общем, появилось от чрезмерной трудности жизни в пустыне племя, направившееся торговать среди других народов, которые, все как один, презирали и до сих пор презирают, это дело. Разбогатев и разросшись на торговле и приобретя необходимую сноровку, это племя в целях идентификации себя среди всех прочих изобрело единобожие. Затем у этого племени, прямо назову его евреями или иудеями, возникла необходимость письменности, ибо письменность по большому счету в те поры никому другому была не нужна. Все обходились, как я говорил, несколькими десятками слов типа дай, на, хочу и хорошо. Но для торговли этого было совершенно мало, притом, проникая сквозь народы, евреи обогащали свой язык и язык других народов общеупотребительными словечками. И скоро между торговцами прямых слов не стало хватать, так как они то и дело оказывались друг от друга на значительном расстоянии. Им потребовались прейскуранты и вообще долговые расписки, не говоря уже о номенклатуре товаров и сроках поставки. Недаром ныне кроме долговых расписок археологи ничего не находят на камнях и глиняных табличках. Постепенно, через иероглифы и клинопись дошли до букв: алеф – бык, бет – дом, гиммель – верблюд и так далее, которые уже у их потомков, «греков», превратились в альфу, бету и гамму. Народы, сквозь которые торговали евреи, грамоты, естественно не знали, она им был незачем. Поэтому письменный язык был единственным, и грамотеи всех народов, они же евреи, начали строить Вавилонскую башню, то есть единую торговую империю. Постепенно, когда народы тоже захотели свою грамоту, строительство этой империи прекратилось, строители просто «перестали понимать друг друга». Алфавит–то был у всех один, но слова–то у всех этим алфавитом выражались разные.
Искушение строительством Вавилонской башни действует по сей день, для него придумали идеологию, казуистику, различные уловки для единообразивания народа и прочие штучки, о которых я говорил выше, завершившиеся школой для молодежи. И школа с тех самых пор практически
Закончить же я хочу следующим. Какими бы ни были умниками денежные мешки, их ум всегда направлен как бы только в одну сторону: где и как добыть еще денег? И это самое страшное на сегодняшний день. Именно поэтому мир может рухнуть. Просто умные люди, не умники, эту проблему должны понять, да, они ее и понимают. Беда в том, что большинство умных людей работает на умников, так сказать, по заказу. И производят то, что заказано. И мир подползает к пропасти, когда совсем немного обиженных людей могут черт те что натворить.
В другой работе, «Реалии и тенденции», я показал, что империи создаются из страха завоевания себя другими. Кажется, что если ты будешь самым сильным, то тебя не завоюют. Точно это же самое можно сказать и о непомерном богатстве. Кажется, что если ты будешь самым богатым, то богатство твое защищено самим непомерным богатством. Можно всех купить и не только еще себе останется, но и прибавится, так как покупные люди тебе будут в этом помогать. Так что богатство и империализм растут в одном огороде.
Учить человечество, как преодолеть этот тупик, я не собираюсь, да это и непосильно мне. Зато у меня есть тест на выживаемость человечества. Тест этот – достойное человечества образование. Достойное – это значит отнюдь не «рациональное», которое процветает во всем мире сегодня, а достойное самого человека как такового, учитывающее его генетические пристрастия и предпочтения, о которых я говорил выше.
Конечно, для его внедрения в жизнь от денежных мешков потребуется очень многое, притом совершенно не свойственное их совести. Я имею в виду добровольный отказ от оболванивания масс, ведь именно на этом они и достигли своего «эго». А тут раз, и плюнуть на свое такое приятное «Я» в виде такой сладкой власти над людьми. Первым показателем теста на сохранение мира между людьми будет привлечение ученых к разработке концепции новой школы на новом принципе: все деньги олигархов, которые они добровольно отдадут на это, будут выданы ученым анонимно, а не в виде взятки от конкретного «икса» конкретному «игреку». А за частные «инвестиции» на концепцию будут давать срок лет на двадцать тюрьмы. Через самое непродолжительное время концепция будет разработана как яичко к Пасхе. Вторым показателем предлагаемого теста будет внедрение самой этой программы в жизнь. Притом за всеми странами, независимо от их величины, богатства и количества бомб в их арсеналах, установлен будет международный контроль. Это конечно утопия, так как никто не согласится отдавать свои деньги или ликвидировать империи, за счет которых они барствуют. Чтобы у этой утопии проявились кое–какие предпосылки, надо, чтобы выше почета отдавать деньги и власть, никакого другого почета было бы невозможно себе представить.
Недавно я вспомнил интервью Ильи Калинникова, лидера группы «Високосный год», которое он дал корреспонденту «Комсомольской правды» (18.12.2000). На вопрос «У Вас есть музыкальное образование?», он ответил: «Только у одного, который, на мой взгляд, играет хуже чем остальные. Но ничего не поделаешь: группа – это семья, а в семье, как говорится, не без урода. А все потому, что образование, которое дают в академических заведениях, — это бред собачий. Если бы в 16 веке был магнитофон, нотная грамота вообще не появилась бы! Это очень сложный и несовершенный способ фиксации и передачи музыки. А люди с академическим образованием – просто кошмар. Их топором не исправишь. Во–первых, они думают, что умеют играть, а во–вторых, играть они не умеют совершенно».
Блестящая мысль. Нот всего семь, вверх и вниз по регистру они просто повторяются. Что касается тембра, то есть «окраски» ноты, перехода от ноты к ноте, то тут совершенная неопределенность в обозначении звука на бумаге. Недаром композиторы пишут еще и буквами: проникновенно, задумчиво, игриво и так далее. И все исполнители трактуют эти слова исходя из своих чувств, которых столько, сколько самих исполнителей, но не на основе четких и однозначных знаний для выполнения предписаний композитора. Поэтому–то мы и различаем исполнителей–музыкантов, и перед отдельными преклоняемся, притом одновременно такой большой оравой, что даже слово придумали специальное – глобально.
Так называемая «цифровая» запись музыки – это своего рода новая нотная грамота, где нот не семь, а несколько десятков и даже сотен тысяч. И запомнить их все, не говоря уже об их представлении у себя в голове, а затем и на бумаге, ни один композитор не в состоянии. То есть композитор, конечно, представляет у себя в голове музыку со всей ее окраской, но написать–то ее на бумаге «цифрами» не сможет.
Поэтому, когда учат музыканта играть, лучше ничего нельзя придумать, как говорить: чуть–чуть прижимай смычок к струне, а здесь – веди плавно, но уверенно, с нажимом. Или все время меняй степень нажима смычком, так ты выразишь страсть. Или печаль–горесть. А чем отличается страсть от страсти–горести учитель и сам не знает. В жизни–то знает, а вот словами передать не может. Как та собака: все понимает, а сказать не может. Вот именно об этом, как мне кажется, и говорит Илья Калинников про «кошмар академического музыкального образования». И я его полностью поддерживаю, хотя бы во всех остальных аспектах «академического образования», в частности в истории, социальности и так далее.